Серафима Чеботарь - Пленительные женщины. Одри Хепберн, Элизабет Тейлор, Мэрлин Монро, Мадонна и другие

Отец отвел Лени к лучшему балетному педагогу, которого только смог отыскать; им оказалась известная русская балерина Евгения Эдуардова. Лени было девятнадцать лет. Большинство учениц госпожи Эдуардовой начинали обучение в пять-шесть. Для девушки это означало лишь одно: она должна утроить усилия. Одновременно с этим Лени изучала характерный танец у другого известного берлинского педагога – Ютты Кламт.

Занятия в танцевальной и балетной школах стали смыслом жизни для Лени, но, как и в детстве, ее снова начали преследовать неудачи. За два года она трижды ломала ногу, и занятия прерывались. Иногда – на довольно длительное время.

В 1923 году Лени исполнился двадцать один год, она стала совершеннолетней, ознаменовав это помолвкой с теннисистом Отто Фроитцгеймом, с которым она неоднократно встречалась раньше на теннисном корте и который стал ее первым мужчиной.

Отношения с Фроитцгеймом у Лени не сложились: Отто вел себя, как она считала, не по-мужски, постоянно предъявлял какие-то претензии, скандалил, изменял ей. Но самое главное – он пытался переломить ее характер, а этого Лени Рифеншталь не прощала никому. В конце концов через несколько лет они расстались, так и не став супругами.

Первое сольное выступление юной танцовщицы Лени Рифеншталь состоялось 23 октября 1923 года в Мюнхене. Вечер организовал и оплатил известный немецкий продюсер Гарри Зокаль, с которым девушка познакомилась еще в 1919 году и с тех пор они изредка поддерживали отношения. Это было «пробное» выступление перед «настоящим» – берлинским. Оно должно было состояться спустя четыре дня, и в его организации – о чудо! – принимал непосредственное и весьма деятельное участие Альберт Рифеншталь.

Мюнхен встретил Лени полупустым залом, что было совсем не удивительно, если учесть совершенную «нераскрученность» выступавшей. Однако газеты на следующий день отнеслись к танцовщице весьма благосклонно.

В Берлине 27 октября публики было не в пример больше. Лени явно была в ударе: «На этот раз следовало доказать отцу, что никакого другого пути у меня просто нет. Я танцевала только для него одного, выкладываясь полностью, словно речь шла о жизни и смерти». И Альберт сменил гнев на милость. За кулисами, уже когда отшумел шквал аплодисментов, он обнял дочь и произнес фразу, которую Лени ждала от него много лет: «Теперь я в тебя верю!»

И снова пресса – на этот раз берлинская – была в восторге. На Лени посыпались предложения одно за другим. Она танцевала в Немецком и Камерном театрах в Берлине, потом во Франкфурте, Лейпциге, Дюссельдорфе, Кёльне, Дрездене, Цюрихе, Париже, Лондоне… И везде ей сопутствовал успех и у публики, и у прессы. Каждое выступление приносило танцовщице от пятисот до тысячи рейхсмарок – немалые по тем временам деньги. (Шел 1924 год, страна только-только начала оправляться от финансового кризиса и ужасающей инфляции, когда старые марки на новые меняли по фантастическому курсу: один триллион – к одной.)

Кроме «танцевальных» ангажементов совершенно логично стали поступать предложения о съемках в кино. Самое лестное из этих предложений – от киностудии UFA и режиссера Артура Робисона – сулило ей главную роль в фильме «Пьетро-корсар» и тридцать тысяч рейхсмарок гонорара. От подобных предложений просто так не отказываются: Лени приняла участие в пробах, они понравились и режиссеру, и продюсерам фильма. Но после нескольких недель тяжелых раздумий фройляйн Рифеншталь ответила киностудии твердым «нет», выбрав для себя карьеру танцовщицы.

Сложись обстоятельства несколько иначе, и сегодня имя Лени Рифеншталь, может статься, стояло бы в одном ряду с такими именами, как Айседора Дункан или Анна Павлова. Но судьба распорядилась иначе: на гастролях в Праге Лени получила травму колена и вынуждена была в конечном итоге навсегда оставить карьеру. Делать было нечего, пришлось идти в кинематограф.

В июне 1924 года Лени случайно увидела только что вышедший фильм Арнольда Фанка «Гора судьбы» и познакомилась с актером Луисом Тренкером, исполнявшим в нем главную роль. Естественно, девушка попыталась через это знакомство наладить связи с режиссером, но неудачно – Тренкер был не в восторге от того, что какая-то неизвестная ему юная особа оказалась настолько нетактичной. Встреча с Фанком произошла лишь в сентябре.

Известный режиссер «горных» фильмов Арнольд Фанк внимательно выслушал настойчивую фройляйн и, оставив адрес, попросил прислать ему газетные статьи о ее вечерах танца. Лени поняла, что ее детская мечта стать актрисой наконец может обрести плоть.

В следующий раз Лени с режиссером встретились в больнице. Девушка легла на операцию на травмированном колене, а Фанк принес ей сценарий своего нового фильма «Святая гора», написанный, если верить «Мемуарам» Рифеншталь, специально для нее. Через три месяца, когда Лени снова смогла встать на обе ноги, провели пробы, и в качестве рождественского подарка юная дебютантка получила договор с гонораром звезды – двадцать тысяч рейхсмарок.

«Святая гора» полностью снималась на натуре. Съемки были рассчитаны на три месяца, но из-за стечения обстоятельств продлились два года. Эти съемки принесли немало сюрпризов как Лени, совершенно неискушенной в кинематографическом процессе, так и гораздо более опытным ее товарищам. Сначала, учась кататься на лыжах, сломала ногу сама Лени, потом, при тех же обстоятельствах, еще двое актеров, без которых фильм нельзя было снимать, и, наконец, повредил спину оператор Ганс Шнеебергер. Долгое время съемкам препятствовала плохая погода. Да и солнце, которое иногда проглядывало из-за туч, словно издевалось над группой, не только не помогая, но даже мешая съемочному процессу, хотя Фанк славился своей способностью использовать освещение лишь во благо фильму.

В конце концов киностудия решила свернуть проект. Арнольд Фанк отправился в Берлин, в UFA, убеждать кинематографических боссов в неправильности их решения. И как раз в это время установилась погода, при которой съемки могли продолжаться. На свой страх и риск Лени отсняла и отослала в Берлин 600 метров пленки. В кинокомпании остались в восторге от материала. Фильм решено было продолжать, и в 1926 году «Святая гора» увидела свет.

Попав в кино, Лени поняла, что весь ее предыдущий опыт спортивной жизни совершенно неприменим к настоящему времени. Ей пришлось учиться стоять на горных лыжах (в 1920-х годах этот вид спорта не был так распространен, как сегодня), ходить по скалам, работать с веревкой (а как еще можно было преодолевать многочисленные ледопады и трещины на подступах к натурным съемочным площадкам в фильме про горы).

После «Святой горы» был «Большой прыжок», а потом «Белый ад Пиц-Палю», «Бури над Монбланом», «Судьба Габсбургов». И везде танцевальный и спортивные таланты Лени находили свое применение. Постепенно она набиралась опыта не только как актриса, но и как режиссер, оператор, монтажер, администратор – съемочные группы у Фанка были маленькие, всем приходилось выполнять множество обязанностей, помимо своих собственных. Лени впитывала новые знания и навыки, словно губка. Ей было интересно в съемочном процессе абсолютно все.