Валерий Шамбаров - История княжеской Руси. От Киева до Москвы

Известия об угрожающем движении в степи поступили в пограничные крепости, донеслись в Киев. Ярослав успел собрать большое войско, повел навстречу. Встал он на р. Альте. Там же, где безуспешно искал печенегов св. Борис, где настигли его копья и клинки убийц. Сейчас кочевников искать не приходилось. Степь почернела от выплеснувшейся конницы. Летописцы отмечали, что массы неприятелей надвинулись, как сплошной дремучий лес, такого количества печенегов русичи еще ни разу не видели. Но против них стояли плечом к плечу новгородцы, киевляне, белгородцы, переяславцы, черниговцы, смоляне. Теперь-то стояли не для драки за власть, а закрыли собою Русь.

Едва забрезжил рассвет, воины молились. Понимали, что этот день и они сами должны решить судьбу страны. Понимали, что многие из них не доживут до заката. А Ярослав напомнил и о том, что именно с этого места началась цепочка подлости и злодеяний. Воззвал: «Кровь невинного брата моего вопиет ко Всевышнему». Рати столкнулись так, что содрогнулась сама земля. Стрелы затеняли солнце, как налетающие тучки, и выпадали стальными дождями. Хрустели ломаемые копья и кости, противники секлись мечами, схватывались в смертельных объятиях и душили друг друга. Измочалились, выдохлись, казалось, уже и сил не было руку поднять. Шатаясь, разъезжались и расходились. Но едва перевели дыхание, похлебали теплой, нагревшейся на солнце воды, схватились снова…

И опять обессилели, падали на месте от усталости, перевязывали раны. А чуть-чуть передохнули, оклемались, и поле на Альте засверкало, зазвенело, загремело, будто не было никакой усталости. Битва и в третий раз заглохла сама собой, бойцы расползались, насквозь мокрые от крови и пота. Сейчас-то, чувствовали, уже все, больше драться невозможно. Нет, оказалось, возможно. Приходили в себя, князь и ханы перестраивали поредевшие полки, и кинулись в круговерть с новой силой. Лишь к вечеру печенеги дрогнули, начали пятиться – и сломались, покатились прочь…

Святополк с немногими оставшимися слугами удирал на запад. От перенесенных стрессов его парализовало, он не мог сидеть на коне. Его привезли к Бресту – городу его прежнего, Туровского княжества. Но князь был уже не в себе. Ему чудилась погоня, мерещилось, что его настигают. Он в ужасе озирался, запрещал останавливаться, приказывал ехать дальше. Но опять же, куда? К Болеславу было уже нельзя, тесть отличался злопамятностью, припомнил бы поведение в Киеве. Да и вообще, кому он был нужен, проигравший и ни на что больше не годный? Двинулись в сторону Чехии глухими лесными дорогами. Где-то по пути Святополк Окаянный скончался.

Сестру Доброгневу Ярослав Мудрый сумел вызволить. Очевидно, выкупил или обменял на вдову Святополка, дочь польского короля. Ее содержали в Новгороде, поэтому она оставалась в плену у великого князя. Судьба Предславы неизвестна. То ли она сгинула на чужбине, то ли вернулась вместе с Доброгневой, но отреклась от мира и удалилась в монастырь.

9. Ярослав Мудрый и  «Русская Правда»

Увы, гибелью Святополка русские неурядицы не завершились. Причем следующий конфликт разыгрался в городе, который был самой верной, самой надежной опорой Ярослава, в Новгороде. Власть тут получил первый избранный посадник Константин Добрынич, двоюродный дядя великого князя, соратник, совсем недавно он звал новгородцев порубить княжеские ладьи и ополчаться на Болеслава. Но для народа его власть обернулась безобразиями. Он расставил своих чиновников, принявшихся обирать смердов и купцов, сам судил и рядил как считал нужным. Давил конкурентов, грабил горожан штрафами, кабалил свободных.

Люди взвыли, к великому князю посыпались жалобы. Ярослав сам прибыл в Новгород разобраться. Но Константин Добрынич обнаглел. Дарованные льготы он воспринял как полную независимость. Князя встретил дерзко. Дескать, ты здесь уже никто. Я сам тебя на трон посадил, вот и будь благодарен, а в наши дела вмешиваться больше не имеешь права. Спустить такое – и вся расшатанная, сшитая на живую нитку Русь поползет по швам. Ярослав не спустил. Пришлось переступить через родство, не считаться, что сражались вместе. Великий князь арестовал Константина и сослал в далекий Ростов.

Большинство новгородцев сочли наказание справедливым, против государя не выступили. Но и насторожились – как же с привилегиями? Великий князь не раз и не два заседал с «золотыми поясами». Льготы подтвердил, хотя одновременно утрясали с боярами и разграничивали, где кончаются вольности, а где вступает в силу власть государя. Он оставлял за собой надзор, роль высшей судебной инстанции, военное командование. С другой стороны, князь уступал правительственные функции, отказывался от собственности на новгородской территории, его резиденцией оставался особый Ярославов двор, а город выделял статьи дохода для содержания князя, его дружинников и слуг.

Ярослав не мог все время находиться с Новгороде. Условились, что его будут замещать наместник или сын. Но для того, чтобы исключить хищничество и злоупотребления в будущем, требовались и профилактические меры. Ярослав Мудрый решил дать Новгороду письменные законы. Славянское право основывалось на выработавшихся обычаях, их знали и контролировали племенные старейшины, жрецы. Но некоторые обычаи отпали вместе с язычеством, жрецов уже не было. Вдобавок ко всему у разных племен право несколько отличалось. Прибывшие из других областей чиновники и наместники вносили путаницу.

Великий князь взялся вырабатывать «Русскую Правду». Она как раз и должна была стать основой законов, руководством для должностных лиц, рассматривала типичные случаи, с которыми приходилось сталкиваться администрации: уголовные преступления, гражданские и семейные спорные дела. Снова заседали, совещались с боярами. Взвешивали, какие еще вопросы стоит охватить в «Правде». Перебирали варианты законов у тех или иных славянских племен, интересовались у купцов и чужеземцев, как принято поступать в других странах. Наконец, «Правда» была готова. Она вполне удалась. Достаточно полная, сжатая, четкая. Ею начали пользоваться не только в Новгороде, для которого она готовилась, но и в Киеве. «Русскую Правду» оценили и иностранцы, ее использовали в качестве образца более поздние скандинавские и англо-саксонские законодатели.

Впрочем, на Руси внедрились не все статьи обновленного права. В тех случаях, когда тяжущиеся стороны обвиняют друг друга, а свидетелей или однозначных доказательств нет, древний обычай предусматривал поединки. Против них серьезно возражала Церковь, и Ярослав их в законы не ввел. Заменил «Божьим судом», который практиковался в Западной Европе. Спорящие должны были взять рукой раскаленное железо или, при меньшей сумме иска, достать кольцо из горячей воды, а Бог, как считалось, поможет правому. Но на Руси этот метод не прижился, ни в источниках, ни в народном фольклоре нет ни единого упоминания, чтобы он где-нибудь применялся. Зато судьи по-прежнему присуждали «поле», вооруженные поединки, опять же, подразумевая, что правого поддержит Господь. Невзирая на то, что в письменных сводах законов «поле» отсутствовало [33].