Михаил Болтунов - «Вымпел» — диверсанты России

Одно из наиболее слабых мест — система освобождения от корзины, в которой находится боец. В бою успех дела решают мгновения. Влетел в окно и сразу надо действовать… Но не тут-то было, спецназовец крепко схвачен ремнями подвески. Надо наклониться, подать на себя веревку и только тогда снять ремни.

У Омельченко были свои предложения: ремни подвески вшиваются внутрь костюма. Это позволяет при необходимости быстро присоединиться к системе, освободиться от нее и действовать моментально.

Думали «вымпеловцы» и над тем, как освободить руку — ведь в ныне действующих системах «ролглисс» одна рука занята для фиксации. А это создает большие неудобства.

Уверен: если бы сохранился «Вымпел» прежнего состава, ныне уже действовала бы своя, усовершенствованная система «ролглисс». Она, без сомнения, превосходила бы все зарубежные аналоги. Но увы…

Как говорили мне с горечью молодые «пенсионеры» «Вымпела», как раз к десятилетию подразделения они входили, выражаясь спортивным языком, в пик формы.

И если Омельченко внес огромное количество предложений по совершенствованию спецназовской формы, бронежилета, рюкзака, палатки, системы «ролглисс», то Валерий Киселев работал с оружием.

Казалось бы, пистолет Макарова известен любому военному до винтика. Тут уже не убавишь, не прибавишь, как сделал конструктор, так и будет. Ан, нет. Как говорил мне сам Киселев, «нельзя взять пистолет со склада и выполнять с ним специальную боевую задачу».

Боец-спецназовец должен «обласкать» пистолет. Киселев внес 17 усовершенствований в пистолет Макарова.

Когда я услышал эту цифру — не поверил. Сам прослужил в армии четверть века, сотни раз держал в руках «ПМ», стрелял, разбирал. Какие усовершенствования, что там добавишь? Пистолет вполне совершенен. И при очередной встрече я сказал об этом Киселеву.

Он назвал мне некоторые из своих «рацпредложений». Право же, они, на первый взгляд, незамысловаты и достаточно просты. Однако это и есть та самая гениальная простота, которая превращает табельное оружие в обласканного доброго друга и могучего защитника.

Еще одним «Кулибиным» «Вымпела» можно назвать Павла Кучкина, специалиста по связи и радиоделу.

Это у него, по нынешним, «безденежным» временам, были фантастические, но такие необходимые «Вымпелу» предложения создать пуленепробиваемую каску со встроенной внутрь радиостанцией, по типу тех, что производит для своих спецподразделений Германия.

Или сделать свой топопривязчик. Представляете, в наших бескрайних лесах, в степях, в пустыне боец всегда знает, в какой точке он находится. Стало быть, знает, куда ему идти, как действовать.

Бойцам спецподразделений часто приходится действовать в зданиях, сооружениях. Порою здания эти огромны, многоэтажны, с большим количеством помещений.

А что если тяжелое ранение? В большом здании такого раненого найти труднее, чем в степи или в лесу. Как спасти человека?

Для этого у командира есть аппарат. Пока жив человек, передвигается, воюет — горит одна лампочка, ранен — загорается другая. И командир знает, где находится его раненый, всегда может своевременно оказать помощь.

Кое-что из мыслей и предложений Кочкина внедрить удалось. Многое осталось лишь в мечтах. Жаль, конечно, что сегодня уже нет в списках спецподразделения «Вымпел» ни Святослава Омельченко, ни Валерия Киселева, ни Павла Кочкина.

Остается только надежда, что появятся новые «Кулибины». Вот только когда это будет?

НАШ ЧЕЛОВЕК В ГАВАНЕ

Могут ли три диверсанта взорвать мост, если его охраняет рота численностью в сотню штыков?

Для любого более-менее трезвомыслящего человека ответ предельно ясен: нет.

Однако профессионалы-диверсанты опрокидывают, казалось бы, незыблемые логические выводы и отвечают на этот вопрос утвердительно. Да, могут.

Признаться, когда сотрудник «Вымпела» Виталий Ермаков, вернувшись из командировки с Кубы и из Вьетнама, предложил провести показательные занятия — взорвать мост, даже самые неискушенные усомнились в успехе.

Однако Ермаков стоял на своем, и командир «Вымпела» контр-адмирал Владимир Александрович Хмелев дал добро на проведение тактико-специального занятия.

Нашли мост на Клязьме, которому предстояло «взлететь на воздух». Клязьма от дождей мутная, грязная, коренья, топляки.

Ермаков привез лучшего из боевых пловцов подразделения: «Как, Володя, оцениваешь?» Тот лишь развел руками: «В такой реке мы не сработаем».

Охрану из своих же ребят выставили мощную. Руководитель занятия наказывал смотреть в оба. Да и ребят самих разбирал азарт, ну как это, они на мосту, видят все, мышь не проскочит, и тут вдруг кто-то подберется незамеченным и взорвет. Не бывать тому.

Так и стоял каждый на своем.

Не будь у Ермакова вьетнамского опыта, на такой эксперимент он бы не решился. Но теперь, после месяцев стажировки, он знал, как «грохнули» вьетнамский мост, который соединял Сайгон со всем миром. Уж его то «янки» берегли пуще глаза, охраняли невиданными силами. А диверсию совершила тройка пловцов. Невероятно, но факт.

Много интересного привез из Вьетнама Ермаков. Ну, например, передвижение и маскировка. Чему, казалось бы, могут научить нас, северных людей, вьетнамцы. Оказывается, могут.

Виталий сам пришел из армейского спецназа. Образование получил солидное, подготовку. Однако прежде не задумывался — какой дурак мог придумать норматив по скрытому передвижению для разведчика.

Если есть в том необходимость, вьетнамец 100 метров будет идти неделю. Но он придет незамеченным, рядом с ним будут ходить, по нему будут ходить, но он выполнит боевую задачу. А у нас хочешь не хочешь, можешь не можешь — уложись в норматив. Так что же важнее в конечном итоге — выполнение боевой задачи или время норматива?

Немало интересного группа Ермакова привезла с Кубы. Вымпеловцы закончили школу полевого спецназа и прошли стажировку в городской школе. Что очень важно, тут они отработали программу проведения специальных операций в городе.

Вот как о своей стажировке на Кубе рассказывает сам Виталий Ермаков:

«— Нас интересовало, конечно же, сама специфика работы. Сначала нам давали теорию, потом были семинары. Смотрели тематические фильмы. Например, по теме „саботаж“, у них наш советский фильм. В главной роле Белявский.

Он играет одесского артиста, который минировал корабли.

Мы обсуждали эту киноленту, раскладывали, что называется, по косточкам.

После теоретического цикла нам ставили задачу в городе, непосредственно в Гаване. Был конкретный человек, «объект», он двигался по маршруту. Ездил, например, на машине, как обычно, с работы и на работу.