Лидия Бердяева - Профессия: жена философа. Стихи. Письма к Е. К. Герцык

Долго слушали музыку, несущуюся к нам по таинственным волнам радио, со всех концов Европы. Ни все надеялся услышать Москву, но это не удалось.

К 5 ч. появилась неожиданно Генриетта Либерман и внесла, как всегда, с собой особенный, свойственный ей дух артистической богемы.

Ни к 7 ч. отправился на вечер к Maritain (я не могла — устала). Вернулся к 11 ч. и застал нас все еще слушающими радио... У Maritain было много народу. Нипонравился художник Шагал [144]... Когда я объяснила Ни, что радио (которое стоит не менее 1500 fr.) — подарок Лени и сделано им для нас, то он долго не хотел этому верить. «Ведь он безработный! Как же это? Меня это стесняет. Я не могу принять такой подарок от нищего», — говорил он, волнуясь. Я рассказала ему о желании Лени хоть чем-нибудь отплатить нам за все, что мы сделали для него все эти годы, и он, наконец, успокоился... Мы проводили Леню, сказав, что, благодаря ему, Новый Год был для нас таким приятным. Леня ушел сияющий и нагруженный разными необходимыми ему вещами.

Среда, 2 января 1935

Была Р. Г. Осоргина (бывшая жена писателя М. А. Осоргина). Я с ней в дружбе много лет. Это [удивительно] хорошая, прямая, верная душа. В последние годы ее жизнь сложилась очень тяжело. А теперь — особенно. Недавно она лишилась места и, несмотря на диплом высшего образования и знание нескольких языков, — не может нигде найти работы... Долго говорила с ней, и было очень грустно... После чая она захотела немного развлечься музыкой. Слушали по радио интересные вещи: Дебюсси, Стравинского. И тот и другой так ярко отражают в своем творчестве душу современного человека: разорванную противоречиями, мятущуюся, [потерявшую какие-то духовные устои].

67//68

Четверг, 3 января

Утром у Ни был Пьянов (Ф<едор> Т<имофеевич>). Рассказал ему о заседании Совета (Христиан<ского> движения). На этом заседании было прочитано письмоНи (сам он не был). В этом письме Ни говорит о необходимости утвердить в Движении подлинные начала христианства, очистив его от примеси воинствующего национализма. Пьянов говорит, что письмо это произвело впечатление и взгляд Ни защищали: о. Булгаков, [Вышеславцев] и многие другие, хотя были и несогласные. Сам Пьянов всегда защищает взгляды Ни и не уходит из Движения только потому, что хочет вести работу вместе с Ни.

Работала с Ни по переписке с различными издателями и различными организациями...

[Вечером был Леня, кот<орого> я вызвала поправить радио... Слушали музыку. Чудесную «В степи» Бородина. Ни восторгается ею — раньше не знал.]

Пятница

Ездила в Париж купить кое-какие подарки на Русское Рождество. Погода чудесная, солнце, тепло. [Вернувшись, Ни не застала дома.]

Среда, 9 января 1935

Вce эти дни не могла делать записи, т. к. благодаря праздникам (Русское Рождество) было много хлопот по дому, устройство елки, письма и пр. Кроме того, 24 декабря (по рус<скому> ст<илю>) — день именин сестры, и мне хотелось и ей устроить этот день приятным.

[В этот день к нам] пришли священники: о. Афанасий [145] и о. Бальфур (перешедший из англиканской Церкви в православную) [146]. Служили у нас молебен о здравии сестры (как именинницы) и всех нас. Мы были очень тронуты этим проявлением внимания с их стороны к сестре, которая взяла на себя заботу об украшении церкви цветами в дни больших праздников. Церковь (на rue Pétel) очень бедная, содержится исключительно на сборы прихожан. Она находится в подчинении Русской Церкви Патриаршей. Вот почему среди эмиграции ее считают большевистской — таково состояние умов большинства нынешней эмиграции, таково представление ее о Церк-

68//69

ви! Если церковь русская — значит, большевистская, а раньше, значит, была — монархическая? Для них Церковь есть не что иное, как придаток к тому или иному государственному строю. Как трудно [истинному] христианскому сознанию пробиваться сквозь эту тьму, веками затемняющую истину христианства, истину, возвышающуюся над всеми земными, чисто человеческими установлениями и формами.

11 января 1935

Вчера не успела ничего записать, т. к. с раннего утра не была дома, а вернувшись, застала гостей, кот<орые> были до позднего вечера. Утром была у обедни в St.-Médard (в 8 '/2 ч.), затем у о. Ав<густина>, кот<орого> только вчера могла поздравить с Рожд<еством>. От о. Ав<густина> поехала в госпиталь Salpêtrière к моему больному с подарками на Рождество (русское). Больного застала очень страдающим от электризации. Он едва мог говорить со мной... Вернувшись, застала у нас двух монахов в черных мантиях и клобуках — о. Бальфур (бывший катол<ический> монах-бенедиктинец, перешедший в православие) и о. Афанасий — настоятель Патриаршей Церкви (на rue Petel). Они провели у нас молебен, а затем пили чай и вели разговор с Н<иколаем> А<лександровичем>, с сестрой и со мной... Тема — о монашестве. О. Афанасий (бывший соц<иалист>-револ<юционер>) говорил о том, что монахи своими молитвами спасают души и мир. Тогда я спросила: «Но где же в Евангелии указан этот путь ухода из мира, разрыва с миром? Христос посылал Апостолов в мир, а не из мира?» На это о. Бальфур, к моему удивлению, заявил: «Зачем в Евангелии? У ап. Павла». Очевидно, для него ап. Павел выше Христа? Ни возразил о. Аф<анасию>, что не всякая молитва спасает и мало...

(Продолжение во второй тетради)

69//70

 Тетрадь вторая

...монахов, которых молитвы могли бы иметь такую силу. Кроме того, говорит Ни, монастыри имели значение тогда, когда мир был погружен в язычество и нужно было создавать нечто вроде укреплений, духовных крепостей для охраны христианства. Теперь же, наоборот, сами христиане настолько пали, что нужна проповедь и активная работа среди самого христианства для того, чтобы очистить его и поднять его уровень...

Вечером я долго говорила с Рахилью (Осоргина). Она в ужасно подавленном настроении от мысли, что ей придется навсегда уехать из Парижа в чуждую ей Палестину, к родным... Говорили о судьбе. Она — фаталистка. Я же верю в свободу и думаю, что каждый человек волен избирать тот или иной путь, иначе мы были бы не людьми, а марионетками. Уж одно то, что я в каждую данную минуту могу покончить с жизнью — доказывает мою свободу. Воля Бога, конечно, направляет мой путь, но от меня зависит, следовать ли Его воле или нет.

Пятница, 11 января 1935