А. Махов - Джорджоне

Изображённые на картине фигуры безмолвствуют, прислушиваясь к шороху листвы, шёпоту ветра, журчанию воды, доносящемуся из глубины еле различимому эхо и полёту времени. Это какая-то магия застывшего мгновения, в которое ничего не происходит и которое длится вечно.

Грустные думы находят отражение в слегка приглушённой элегической тональности. В этом контрасте между мирным настроем природы и глубокой задумчивостью поэта критика узрела влияние фламандцев Иеронима Босха и Дирка Боутса. Известно, что первый из них поработал даже во Дворце дожей, но его полотно сгорело при пожаре.

Работы фламандцев с их причудливыми арабесками в позднеготическом стиле Джорджоне мог видеть у своих друзей, в чьих коллекциях было немало иностранных мастеров, пользовавшихся тогда спросом в Венеции.

К тому же периоду творчества Джорджоне следует отнести также такие его небольшие работы, как «Старик с песочными часами и юная музыкантша» (то есть старость, отсчитывающая отпущенное ей время, и беспечная молодость); здесь же «Сельская идиллия», «Целомудрие» — картина, перекликающаяся с рафаэлевской «Дамой с единорогом» из римской галереи Боргезе. Сюда же относятся картины «Леда и лебедь», «Венера и Купидон», «Юнец с лютней» и «Суд Париса», в которых Джорджоне полностью сливается с природой. Видимо, при написании «Венеры и Купидона» ему вспомнились строки из поэмы Боккаччо «Фьезоланские нимфы», отвечавшие его тогдашнему настроению:

Так целый день почти что миновался,Край только солнца, видный, пламенел,Когда усладой каждый надышался,Всё совершив, обрёл, чего хотел.

(Пер. Ю. Верховского)

Эти ранние работы предвосхищают всемирно известную «Грозу». Но о чём в них говорилось, приходится, как всегда, гадать. По всей вероятности, они предназначались им в качестве рождественского подарка кому-то из друзей или даме сердца.

В те годы в Венеции резко возрос спрос на камерную живопись, а в ней Джорджоне не знал равных. Его небольшие картины тут же находили покупателя, что давало ему возможность спокойно и неспешно обдумывать дальнейшие творческие планы, не заботясь о хлебе насущном.

Венецианцы, не отличавшиеся особой религиозностью, но обладавшие от природы развитым чувством понимания красоты, любили украшать свои дома небольшими картинами с незатейливыми сюжетами, которые не требовали особых усилий и знаний для их понимания, а просто радовали глаз и достойно дополняли убранство дома.

Среди ранних работ Джорджоне стоит особняком, выделяясь колоритом, картина «Христос, несущий Крест». По композиционному единству она близка тому, что Джорджоне мог видеть ежедневно в мастерской своего учителя.

При рассмотрении этой хорошо сохранившейся работы вызывает удивление мастерство, с каким она выполнена начинающим художником, только что закончившим обучение. На тёмном фоне — тонко написанная фигура Христа в три четверти, удерживающего на правом плече огромный деревянный крест, который делит фон картины на тёмную и светлую стороны. Особенно поражает обращённый на зрителя взгляд Христа, пристальный и проникновенный, как бы говорящий о жизни нынешней во грехе и будущем искуплении.

Всё это было тогда внове для венецианской живописи. В самом взгляде Спасителя угадывался новый гений. Относительно авторства работы строились самые разные предположения. Среди прочих чаще всего называлось имя Тициана, хотя к моменту написания картины он ещё находился в подростковом возрасте. Юный Тициан неотступно следовал за Джорджоне, высоко ценя его мастерство и прислушиваясь к советам старшего товарища. Позднее он напишет своего несущего крест «Христа с палачом» для Скуолы Сан Рокко (1512). При всём трагизме тициановской картины она явно уступает по живописи и колориту полотну Джорджоне.

Позже картина долгое время приписывалась самому Беллини. У Вазари нет о ней ни слова, и это неудивительно, поскольку следы картины затерялись со сменой владельцев, пока в 1871 году Кавальказелле не обнаружил её в одной из частных коллекций, доказав авторство Джорджоне, который, по его словам, «прошёл хорошую школу у Беллини».33 Позднее с его мнением согласились и другие эксперты, хотя по сей день вопрос об авторстве остаётся спорным.

Закончим обзор ранних работ Джорджоне высказыванием Лонги. Возвращаясь к первому десятилетию XVI века, он заметил: «Повсюду было слышно только о Джорджоне, о котором, к сожалению, говорилось свысока или же затемнялось главное и всё внимание уделялось деталям. Если бы в один прекрасный день удалось поговорить о нём проще, без упоминания о музыке, лютнях, поэзии и не засоряя разговор ссылками на „тональность”, то это было бы прекрасно».34

ТУЧИ НАД ВЕНЕЦИЕЙ

Пока Джорджоне набирался сил, мужал и оттачивал свой стиль, вокруг бурно развивались события с трагическими последствиями. В историю они вошли под названием Итальянских войн. Апеннинский полуостров стал лакомым куском для завоевателей всех мастей, в том числе и для правителей некоторых итальянских государств, которые с завистью смотрели на земли соседей. Об этом свидетельствует циничное заявление правителя Миланского княжества Лодовико Моро в письме флорентийскому послу от 3 марта 1494 года. «Вы постоянно толкуете мне об Италии, — с издёвкой писал Моро, — а между тем я её никогда не видел».35

Завоевательные походы Франции и Испании привели к тому, что на целых 200 лет большая часть итальянского полуострова оказалась под властью иноземных захватчиков, творивших произвол на захваченных землях, которые пришли в полное запустение.

Когда-то Данте кратко охарактеризовал схожую ситуацию в своих ёмких терцинах в «Чистилище», Песнь VI, строфы 76-78:

Италия, раба, скорбей очаг,В великой буре судно без ветрила,Не госпожа народов, а кабак!

Отголоски войны доходили и до венецианского общества, которое, правда, не очень-то к ним прислушивалось, беспечно наслаждаясь своим благополучием и веря в силу своих оборонительных заграждений.

В кругу друзей Джорджоне не раз приходилось слышать о грозящей опасности. Это вызывало у него беспокойство. А в городе только и было разговоров, что о германском императоре Максимилиане, которому пришёлся не по нутру запрет Венеции пересекать её владения, когда он с вооружённым до зубов отрядом собрался в Рим на коронацию к папе. Разгневанный император решил наказать заартачившуюся гордячку и вторгся на её земли, обходя стороной заградительные заставы. Его наглое вторжение поддержал папский Рим.