Сергей Алдонин - Чемпионы. Карелин. Хоркина. Попов

Потом появились агенты, которые сказали: „В 1979 году был знаменитый бой между Антонио Иноки и Мохаммедом Али. У нас есть боец, самый боец из всех бойцов. Он хотел бы вызвать вас на бой“. Мы похихикали, и все. Но история закрутилась, обросла подробностями, назначилась пресс-конференция вызова, где Маэда мне что-то неприятное говорил на японском.

Уже потом я дважды пытался отказаться – думал, все шуточками и закончится. Но NHK – канал, который все это патронировал, сказал, что отскочить нельзя – иначе будут огромные неустойки. Ну а непосредственно за день до боя мне стали рассказывать правила: если надеваешь перчатки, ударить можешь; если не надеваешь – извини, только захваты. Я понял: если выйду не в своей форме, большую часть своих преимуществ утрачу».

А что же Маэда? Вот уж кто не собирался уступать. Спортсмен титулованный, гордый. «Он полгода готовился к бою. Уехал в Америку к вольникам, осваивал азы, спарринги проводил. Уже после схватки, когда он одыбался, спрашивал меня: „Почему я задохнулся?“. „Потому что ты шею не качал. Шейка тоненькая, какие там сосуды? Зюк-зюк. Посмотри, какая у меня. Сосуды и поэтому кислорода намного больше“. Сейчас такую тактику продемонстрировал Кличко в бою с Сашей Поветкиным. Повис у него на голове, и Поветкин таскал Кличко на этой голове. Когда подбородок прижат к груди, дышать же трудно. Маэда готовился ко всему: и что я в ноги буду проходить, и что руки буду вязать. Но для меня это привычная тактика – грузить сопернику голову».

Но тут не только в победах над японцем было дело. Техника греко-римской борьбы – это эстетическое совершенство атлетики. На фоне поединщика это бросается в глаза. За Карелиным – стиль, отточенный веками, с античных времен. А вот устойчивый слух, что Карелину за ту победу заплатили миллион долларов, – преувеличение. Гонорар был на порядок ниже. Но не в деньгах счастье.

Жизнь после ковра

О юморе Карелина среди борцов ходят легенды. Собственно говоря, без юмора надолго в борьбе не задерживаются. Вот одна из популярных баек: «Дело было в середине девяностых. Я вместе с новосибирской командой борцов греко-римского стиля поехал в Пермь на Мемориал Ивана Поддубного. Саша, естественно, выиграл это соревнование, и возле вагона поезда, отходившего в Новосибирск, собралась внушительная толпа провожающих друзей. Как только поезд тронулся, выяснилось, что Карелину подарили скоропортящийся продукт, который немедленно надо было съесть. Саша сидел в углу купе (легко себе представить, сколько места досталось остальным участникам трапезы). Вокруг него собралась команда, которая не прочь была подкрепиться. Он развернул сверток, в котором были несколько головок лука, соль и охотничий трофей – свежезамороженная нога косули, из которой надо было делать строганину. Ребята нарезали хлеб, лук, а Карелин строгал ножом и раздавал замороженное мясо. Тут в двери купе заглянула молоденькая проводница. Увидев людей с красными руками и губами, энергично жующих мясо, она тут же в смятении молча удалилась. Но вскоре девушка осмелилась и снова появилась в проеме купе. Она хотела что – то спросить, но Саша обратился к ней первым.

– Заходите, девушка! Не стесняйтесь! Не обращайте внимания! Это мы с соревнований едем… Был у нас один борец… Легковес… Выступил он неудачно…

Губы у девушки задрожали, и она под гомерический хохот ребят как ошпаренная выскочила из купе».

Он – символ спорта и его самый убедительный пропагандист. Это важная миссия. Карелин говорит: «Борьба – это не дезодорант, тут одним лицом не решишь. Стараюсь пропагандировать борьбу как спорт, в прошлом веке я неплохо боролся, а потом „насобачился“ разговаривать с журналистами. Сейчас я являюсь не только лицом этой кампании, но и телом». Толк в рекламе он знает… А как без пропаганды сберечь победные традиции спорта? Сегодня ведь для любого благого дела требуется яркая упаковка. Иначе публика «пройдет с улыбкой мимо». Мимо самого важного урока. Впрочем, так было и раньше. Ведь в тридцатые годы в СССР кто только не пропагандировал спорт – сам нарком Климент Ворошилов старался вовсю. Он в те годы был, пожалуй, самым эффективным пропагандистом спорта. А сегодня – Карелин.

Его называли «силач и мыслитель», когда Карелин еще был совсем молод. Сегодня он признается:

«Имею две дурные привычки: держать руки в карманах и читать размышляя. Думаю, физически я намного слабее, чем духовно. Но в этом смысле я не могу быть объективным. Не могу сам себя оценивать. И потом, я намного проще ко всему этому отношусь. Должна быть готовность подчинить все одной цели, желание трудиться, самодисциплина и уверенность в себе. В своих силах. Не самомнение, а именно – обоснованная уверенность. У Высоцкого есть замечательные слова по этому поводу: „Воля волей, коли сил невпроворот“. А что касается силы духа, могу сказать об одном. В рамках одинаковых правил, в одной весовой категории, при равных антропометрических данных и условиях селекционного отбора, если кто-то выигрывает не один раз, то это не случайность. Это проявление характера. И силы, очень похожей на силу духа. Я родился крупным ребенком – пять с половиной килограммов. Но, думаю, сила духа не соотносится с весом при рождении. Она воспитывается. Учитывая то, что я сын командировочного – мой папа водитель и часто был в разъездах, моим воспитанием занималась мама. В ней огромная внутренняя сила. И воспитывала она меня в строгости. За особо настойчивые нарушения режима наказывала. Правда, нельзя сказать, что я был таким уж хулиганом. Просто был изобретателен в своих хулиганствах. Но мне, например, никогда не прощалось даже нечаянное неуважение к старшим. За это меня наказывали очень сильно. Основной карающей силой был папа, конечно. Да и остается. Но не в такой степени, как мама. Она была сдержаннее, но по-женски изощреннее в наказаниях. Призывала к ответу. А папенька был более категоричен, как все мужчины – более банальные существа. Тот же Конфуций писал: „Добру добро, а злу справедливость“. Мне очень многое удалось в жизни. Но это не всегда благодаря силе духа. Иногда это просто везение. Хотя в спортивном мире говорят, что везет сильнейшим».

А потом снова начинается фестиваль самоиронии, без которой спортсмены превращаются в памятники самим себе… Карелин улыбается: «У борцов большое количество мозга и высокая его плотность. Мозг при интенсивной мозговой деятельности надо чем-то омывать и охлаждать. Кислород доставлять. Поэтому, чтобы все это носить, нужна хорошая опора».

Карелин ратует за свой вид спорта – мужественный, честный. Грустно, что функционеры ставят под сомнение олимпийское будущее борьбы, беспричинно меняют правила… Как политик, он размышляет и об истинном патриотизме. О том, кто мы для Родины и что такое Родина для нас.