Варлен Стронгин - Савелий Крамаров. Cын врага народа

— Ладно. Не буду, — взяла себя в руки мама. — Ты понял намек отца?

— Какой?

— Что он дождется встречи с тобою. Значит, сделает все, чтобы выжить. Постарается. Очень. И сдержит свое слово. Он хотя и не был приучен к тяжелому физическому труду, но работал много, иногда засиживался до позднего вечера за письменным столом, готовясь к защитительному выступлению на суде.

— Он помогал людям. За что же его осудили? — сказал Савелий, о чем думал уже раньше и не единожды, но не решался расспросить об этом маму, но сейчас для этого подвернулся удобный случай.

Мама промолчала так выразительно, словно говорила, будто именно за это отца посадили. «Странно, — подумал про себя Савелий, — нам в школе внушают, что люди должны помогать друг другу, а не сажать в тюрьмы и лагеря тех, кто это делает, причем очень старательно. Наверное, отец пострадал за то, что защищал преступников. Ну и что?» Савелий прочитал в юридической книге, что это прямая обязанность адвоката и не имеет значения, какого преступника адвокат защищает, даже для подзащитного убийцы он должен найти смягчающие его участь обстоятельства. «Наверное, отца посадили ошибочно, такое бывает», — продолжил свою мысль Савелий, но вспомнил суровое лицо и нелогичные, злые высказывания преподавателя военного дела, и в душе возникли сомнения, подумалось, что такой несправедливый человек способен оклеветать другого, в отличие от него честного и доброго.

Савелий собирался в пионерский лагерь, куда его устроил дядя Леопольд, на два месяца. Тогда редко говорили о подобных делах, что кто-то что-то получил, чаще звучало «устроил», «достал», «выбил», «пробил», даже о том, что полагалось по правилам или закону. Савелий считал, что два месяца в пионерском лагере пробегут незаметно, а там уже скоро вернется отец. И вообще Савелий любил подмосковное лето, когда можно ходить в трусах и майке, а не в дядином пиджаке, висевшем на школьнике, как полупальто, ничем внешне не отличаться от других ребят. Он уже привык к одежде с чужого плеча, не показывая вида, что замечает насмешливые взгляды соучеников и даже учителей. Наступало время отъезда, и тут случилось событие, которое произвело большое впечатление на маму и особенно — на Савелия. Однажды кто-то тихо и осторожно постучал в их дверь. Соседи обычно уверенно били ладонями по двери или громко спрашивали, можно ли войти, а тут постучали, несмело и выжидающе. Мама от неожиданности вздрогнула. Она подумала, что близится окончание срока отца, и, чтобы его не выпустить и найти компрометирующие документы, снова пришли для обыска. Савелий тоже удивленно замер, сидя на стуле, и посмотрел на маму. Лицо ее побелело от волнения и жути. Она не сдвинулась с места. Стук повторился, и мама, преодолевая страх, подошла к двери.

— Кто там? — тихо, но, как могла, уверенно вымолвила мама.

— По делу, — ответил мужской голос.

— По какому делу? Мы никого не ждем! — смело произнесла мама.

— Не бойтесь. По хорошему делу, — мягко прозвучал тот же голос, словно его обладатель понял состояние мамы.

— Войдите, — сказала мама, сняв крючок, закрывавший дверь.

На пороге стоял аккуратно одетый немолодой мужчина, немного смущенный, наверное, тем, что явился без приглашения и предупреждения.

— Можно войти? — смущенно спросил он.

— Пожалуйста, — кивнула ему мама. Мужчина переступил порог и плотно закрыл за собою дверь.

— Я из консультации, где работал Виктор Савельевич, — робко сказал гость. — Понимаете, мы тут просмотрели бухгалтерию и обнаружили, что ему полагаются деньги.

— Какие? — удивилась мама. — Виктор ничего не говорил мне ни о каких деньгах!

— Это было давно, — не изменил тона мужчина, — вы могли забыть, и он — тоже. Обстоятельства были, сами понимаете… Я принес эти деньги.

— Извините, но я их не могу принять! — твердо заявила мама, не сомневаясь, что ее провоцируют.

— Возьмите, — предложил гость, — Виктор Савельевич их заработал, но не успел получить, не смог…

Мама на мгновение смутилась, не зная, что делать. Деньги были ей нужны, очень, она собиралась поехать к отцу к тому дню, когда освободится муж, встретить его и решить, куда ему ехать. В письме Савелий написал отцу о городе Александрове, который отстоит от Москвы ровно на сто один километр, всего на сто один километр. Они с мамой подумали, что папа поймет их намек. Так и произошло. Отец, когда ему разрешалось отправить почту, сообщил, что с радостью прочитал их послание и теперь знает о хорошем городе Александрове.

— Нет! — резко заключила мама. — Ни о каких деньгах, причитающихся мужу, я не знаю и не могу ничего принять от вас. Извините, не возьму!

Мужчина опешил от непреклонного отказа мамы, покраснел и замялся.

— Поймите, мы решили помочь. Об этом никто не знает. Честное слово…

Мама стояла на своем и отрицательно замотала головой.

— Ничего не возьму. Так будет лучше, — спокойнее возразила она, чтобы не обижать гостя. — Всего вам доброго. До свидания.

Мужчина суетливо затоптался на месте, но потом все-таки начал прощаться и взялся за ручку двери.

— Может, передумаете? — умоляюще попросил он, но встретившись с решительным взглядом мамы, извинился несколько раз, пожелал ей всего лучшего, вежливо поклонился и открыл дверь.

Мама потом жалела, что грубовато говорила с гостем, что, наверное, это был друг Виктора и решил действительно помочь его семье. Конечно, версию о не полученных мужем деньгах он придумал. Если они были бы на самом деле, то их давно переслали бы маме или попросили прийти за ними. Все-таки, видимо, никакого злого умысла в приходе гостя не существовало, но мама не могла не перестраховаться, поскольку на сто процентов не была уверена в этом и очень боялась провокации, считая, что КГБ может представить эти деньги как плату иностранной разведки за буржуазную пропаганду мужа, именно за ту, что ему инкриминировалась.

— Ты знаешь, Лео, возможно, я была не права, — потом объяснила она брату. — Может, и прогнала доброго человека, считай, что я сошла с ума, но не могла поступить иначе! Не могла!

— Все может быть, Бася! — вздохнул Лео. — Такая жизнь, что действительно можно сойти с ума. Не кори себя. А деньги… деньги на дорогу мы тебе соберем. Не сомневайся.

— Я знаю, — сказала мама и обняла за плечи Савелия. — Он у меня уже взрослый!

Савелий много размышлял о неизвестном госте. Он ему понравился. «Вот какие хорошие, умные и культурные были у папы друзья, пусть даже один друг, — подумал Савелий, — столько лет прошло, а он помнит отца, даже захотел помочь его семье. Почему не сделал этого раньше? Видимо, мешал испуг… Но все-таки решился. Лучше поздно, чем никогда. Значит, папа был очень достойным человеком, если друзья не забыли его до сих пор…»