Брита Осбринк - Империя Нобелей. История о знаменитых шведах, бакинской нефти и революции в России

Густав рассказывает обо всем подряд; вот гостиная, кегельбан, хозяйственный блок с ванными ней, прачечной, помещением для катания белья и гладильней. Далее идет описание квартир. «Есть также клуб, в котором размещаются ресторан, музыкальный и бальный залы, биллиардная и библиотека с читальней. Погреб до отказа набит льдом с Волги, и этот ледник стал для нас истинным спасением. Впоследствии будут построены оранжерея, конюшня, сараи для экипажей, птичий двор, пруды для уток, коровник, свинарник; кроме того, мы надеемся прикупить еще земли и со временем устроить крупное сельскохозяйственное предприятие. C завода к домам подведен газ для приготовления еды и отопления комнат. Освещение и на заводе, и в поселке уже частично электрическое. Телефонная линия тоже есть, но от нее нужно сделать отводе! к каждому из подразделений и в конторы – городскую и в Балаханах».

«Чуть было не забыл упомянуть: мы устанавливаем очень Дорогое оборудование, чтобы посредством сжатого воздуха снижать температуру в комнатах “Виллы Петролеа” до 15–20 градусов, то есть нормальной температуры, к которой мы, северяне, привычны. Будет возведена и больница в окружении красивого сада. Мы строим отличную казарму для нашей охраны – 40 человек отборных петербургских гвардейцев, все хорошо вооруженные, а часть к тому же на конях. Разве это в похоже на сказку из “Тысячи и одной ночи”? Тем не менее это правда и подтверждает, что Людвиг Нобель не пожалел удов и средств, чтобы сделать Баку как можно приятнее для нас скандинавов».

«Замечу мимоходом, что перспективы моей службы под началом Людвига Нобеля столь великолепны, что мне и в голову не приходит жалеть о том дне, когда я покинул Выборгский завод. Ha зиму у Людвига грандиозные планы нового строительства на предприятиях, и я просто потрясен колоссальными суммами, которые ежедневно проходили и проходят через мои руки. Если говорить о деньгах, они исчисляются миллионами, однако и продукции мы выпускаем тоже на миллионы! Производительность собираются увеличить вдвое по сравнению с теперешней, а еще сооружают заводы для выпуска новых, доселе не виданных продуктов. B создавшихся обстоятельствах да еще при том, что я тут как сыр в масле катаюсь, я посчитал делом чести отказать себе в удовольствии ради исполнения долга!» (Густав не успевает приехать домой.)

«В ноябре 1882 г. прибыл Эмануэль Нобель, исключительно милый, доброжелательный, порядочный и серьезный молодой человек 23 лет от роду, а также, коли будет на то Божья воля, следующий глава фирмы. По части головы Создатель одарил его менее, чем отца, не наделив в должной степени и Людвиговой энергичностью или настойчивостью. Если отец, паче чаяния, скончается, на плечи бедняги Эмануля падут безмерный труд и безмерная ответственность, благодаря железной воле и огромному авторитету отца все тут ходят по струнке, но, как только его не станет, каждый из Эмануэлева окружения начнет блюсти собственные интересы – в ущерб общему делу. Разумеется, если я, даст Бог, еще поживу на свете, то по мере своих сил не дам Нобелевых детей в обиду, и мне кажется, Эмануэль это интуитивно чувствует».

Густаву удается вдвое сократить себестоимость нефтепродуктов. «Это была чудовищная работа – я не жалел ни себя, других, однако был хотя бы здоров и с утра до вечера вертелся как белка в колесе!»

Людвиг Нобель – инженер, изобретатель, предприниматель и меценат. Владелец и организатор производства машиностроительного завода «Людвиг Нобель» (впоследствии «Русский дизель», Санкт-Петербург)

Весной 1883 г. Людвиг Нобель повышает Густаву Тёрнудду жалованье. «Конечно, это в высшей степени любезно и щедро с его стороны, ибо я не могу претендовать на что-либо свыше обещанных мне 15 тысяч рублей, но что выкладываться за повышенное жалованье я буду еще больше, тут двух мнений быть не может! Признание Нобелем моих заслуг было настолько дружеским, безоговорочным и доверительным, что у меня потеплело на душе – независимо от денет, которые, понятно, тоже не будут лишними. Здоровье и самочувствие у меня превосходные, только, видит Бог, катастрофически не хватает времени. Надеюсь, недели через две завод будет готов в своем обновленном, помолодевшем виде и тогда мы сможем вырабатывать по 35–40 тысяч пудов в день. Если мне удастся заполучить в Баку наши новые суда и начать отгрузку продукции, все будет в порядке. Насколько мне позволено судить самому, я замечательно справился как с возведением нового, так и с перестройкой старого. До сих пор у меня не было ни одного пожара. Bce работает как часы, и все предприятие настолько грандиозно и великолепно, что даже я могу быть доволен!» K концу года у товарищества уже 30 скважин, из которых Густав надеется извлечь целое море нефти.

Co временем на помощь приходит Эдвин Бергрот, облегчив неимоверную нагрузку Густава. Вот как тот отзывается о нем: «У Эдвина есть не только голова, но и сердце, а уж кому, как не мне, знать, что личность важнее капитала. Теперь в спокоен. Были кое-какие неприятности, не очень страшные. B основном течение событий нарушается лишь пожарами, однако совсем не такими опасными, как, например, изобразила газета “Эстpa Финланд”. Когда я телеграфировал туда: “Никакого поджога у нас не было, и казаками завод не охраняется” редактор Лагус пожелал передать мою телеграмму следующим образом: “В настоящее время казаками завод не охраняется”. Откуда он взял это “настоящее время”? Кстати, все сообщения из Баку, которые я видел в финской печати, неверны.

Пока длится навигация, для меня не существует ни воскресных, ни праздничных дней, я тружусь без отдыха. Впрочем, неприятностей все равно хватает, в этом году не обошлось без трех пожаров».

«Степь охвачена зловещим белым сиянием»

Шведскую публику всегда увлекали рассказы об исследовательских экспедициях в дальние края, Осенью 1880 г. в Стокгольм через Японию и Суэцкий канал вернулись на судне «Нега» Норденшёльд и Паландер, первыми проплывшие Северо-Восточным проходом из Атлантического океана в Тихий. Необъятный мир становился меньше. После возвращения «Беги» об экспедициях в полярные широты стал меч гать и Свен Хедин, еще школьник. 115 России Хедин более известен как Гедин, но уже появились издания, где его фамилия передается более правильно.

Когда весной 1885 г. директор Бесковской школы в Стокгольме спросил новоиспеченного выпускника: «Не хотели бы вы поехать на Каспийское море, в Баку?» – мысли Хедина обратились в другом направлении. «Я и не подозревал, что мне суждено на всю жизнь связать себя с крупнейшим из континентов!

Семь месяцев Свен Хедин пробыл домашним учителем Эрхарда Сандгрена, отец которого был инженером-бурильщиком на Балаханском промысле «Товарищества бр. Нобель». Готовясь к дальней дороге, Хедин прочитал книгу корреспондента «Морнинг пост» Чарльза Марвина «Край вечного огня: рассказ о предпринятой в 1883 году поездке в нефтеносный район Каспийского моря» (“The Region of the Eternal Fire: an Account of а Journey to the Petroleum Region of the Caspian in 1883”). По словам Марвина, благодаря нобелевским трудам Восточная Европа преобразилась. Организация добычи и продажи российской нефти потребовала невероятных усилий, и справиться с этим мог лишь человек, наделенный редкими талантами Лессепса (строителя Суэцкого капала) или Людвига Нобеля.