Евгений Вишневский - Аргонавты белой мечты

21 марта днёвка, лошадей пустили на подножный корм. Послали за сеном в 8-ми верстах отсюда и повезли его с собой. Ночи холодные, днем солнце чувствительно припекает. Ночуем в палатках. От 3 марта совершили переход в 400 вёрст и пока ничего из вещей ещё не бросили.

27 марта прибыли в Аиму, где встретили роту полковника Захарова, которая было ушла на запад, но узнав о приближении Дружины, выдвинулась к Аиму навстречу нам.

28 марта я выехал в Нелькан для производства дознания о действиях подполковника Андерса в связи с оставлением Амги и спешным отступлением на Нелькан. 30 марта к вечеру я_прибыл в Нелькан на оленях, сделал в 3 дня 200 вёрст.

6 апреля. Великая Пятница. Первую Св[ятую] Пасху встречаю при исключительных климатических условиях — зима, глубокий снег, днём солнечно и довольно тепло, ночью мороз.

Сейчас подадут нарты и я поеду навстречу Дружине, которая к Пасхе не успеет прибыть в Нелькан. Повезу куличи, сахар, спирт.

Положительно нас преследовал какой-то злой рок, нам всё время сопутствовали одни неудачи. Первый поход на Нелькан, за два дня до нашего подхода красные были предупреждены бежавшими от нас (поручик Нах, добровольцы Вычужанин и Плотников) и в Нелькане красных не оказалось. Противнику стали известны наши слабые стороны: численность отряда, вооружение большинства никуда негодными винчестерами, ограниченное количество патронов, пулеметов, отсутствие орудий и проч[ее]. Амгинский гарнизон был предупрежден о нашем движении Борисовым, посланным делегатом к Михайлову, и наши части были встречены сильным пулеметным огнем. Амга была взята, — но мы понесли значительные потери, а рассчитывали на неожиданность нападения. В ночь с 13 на 14 февраля я сделал нападение на Петропавловский гарнизон (Строда) до 400 человек, сделавший в течение 5 дней около 200 вёрст и остановившийся на ночлег в д[еревне] Сыгыл-Сыги. Я рассчитывал застать противника врасплох, а он меня встретил огнем из 5-ти тяжёлых пулеметов и нескольких Шоша. Я нанёс ему большие потери в людях, перебил почти весь обоз, но ликвидировать, его не удалось. Он обложился кизяком, ночью устроил засеку и выдержал осаду до 3 марта, когда Дружине по сдаче Амги, пришлось уходить по той же дороге, по которой пришёл Строд — на с[ело] Петропавловское. (После боя выяснилось, что два наших добровольца случайно застряли в д[еревне] Сагыл-Сыги, зашли в юрту погреться и были захвачены красными. От них красные узнали о готовящемся нападении).

Главные силы командующего под командой командующего Дружиной сделали засаду под д[еревней] Лисиной на чурапчинскую группу (Курашова[61] до 300 человек при 2-х орудиях). Позиция была выбрана идеальная. Конная часть до 60 человек вошла в деревню с криками и бранью (красные без ругани обойтись не могут), расседлали коней, начали разжигать костры. Весь остальной отряд и обоз был на расстоянии 15 минут хода, но… Подполковнику Сурову, который в это время с 4 батальоном должен был находиться в 3-х верстах в д[еревни] Арилах и сидеть тихо, — вздумалось выслать вперёд разведку и красные обнаружили засаду. Произошёл короткий бой, взято 9 пленных, убито более 20, но главные силы противника участия в бою не принимали и обоз, повернув, ушёл назад.

7 апреля. Утро. Великая Суббота. Палатка в тайге, сосновом бору, в 30 верстах от д[еревни] Нелькан. В 10 часов утра снимусь и пойду дальше навстречу Дружине, везу полусдобные куличи и проч[ее], что можно было достать в этом полуголодном районе. Нет ни сырной пасхи, нет ни яиц…

В палатке тепло, несмотря на холод вне палатки, железная печка жарко натоплена, кипятится чай. На костре на улице варится суп из мяса сохатаго. Теперь богатая охота на сохатых и тунгусы убивают их по несколько штук в день.

8 апреля. Святая Пасха. В 12 часов ночи Дружина поставлена покоем в глухой тайге в 60 верстах от с[ела] Нелькан — и спели "Христос Воскрес".

ГЛАВА XVIII

К молодёжи

(Ответ коммунисту Редникову)

Бывший якутский реалист, Редников[62], написал Петру Александровичу Куликовскому 7-го декабря 1922 г[ода] письмо. Привожу наиболее существенные места письма:

"Петр Александрович… Осмеливаюсь заявить, как вы старый ветеран революции, вы, уважаемый всей учащейся молодежи г[орода] Якутска, вы слезно просили г[оспод] Дитерикса и Пепеляева "встать на защиту попранных прав якутского народа", вы призывали палачей народа восстать против этого народа… Неужели можно так низко пасть, стать совершенно беспринципным негодяем, призывающим белогвардейцев идти походом на Якутск. Что-же, попытайтесь. История вынесет вам свой приговор," Член российской коммунистической партии Редников".

Я не с Редниковым, потому я негодяй. Но все-таки лучше буду с Короленко, написавшим ряд уничтожающих писем против большевиков. Я буду луче с Каутским, перед всем миром показавшим, лжесоциализм Троцких. А все ли революционеры, боровшиеся против самодержавия, рядом с вами, все эти люди против вас, также, много написали уничтожающих обвинений против большевистских вожаков. И эти вожаки сумели ответить только бранью.

Ясно, почему я не могу быть с Редниковым. Если бы я был с ними, то честные революционеры и мыслящая интеллигепция имели бы больше прав назвать меня негодяем. Они могли бы указать мне, как и вы, что я много лет боролся против произвола и насилия самодержавия, а теперь настолько пал, что встал в ряды Редниковых, еще худших насильников.

Задумались ли вы, молодой человек, когда-нибудь хоть раз над баснями ваших вожаков. Теперь, когда вы стали профессиональными потрошителями по рецептам Кремлевских изуверов, лучше не задумываться вам над своим ужасным поведением, а то рухнут кремлевские божества и, вы, молодой человек, останетесь тогда только с окровавленными братской кровью руками. Пробуждение будет ужасно, если, конечно, вы ещё всецело не поглощены кровавым мастерством и в силах будете проснуться.

Вы пишете, что ко мне хорошо относилась якутская учащаяся молодежь. Да, это так. И я горжусь этим и страстно желаю, чтобы среди якутской молодежи не все разделяли ваше отношение ко мне.

По-моему главная причина хорошего отношения ко мне молодежи, не в том, что я долго боролся с произволом, это многие делают. Думаю, что юношество чувствовало, что ценю я в них то, что дороже всего в человеке, что наиболее ярко проявляется в молодежи и что, развиваясь, делает юношу истинным интеллигентом. Это — прекрасная утренняя заря разума, освещающая в душе юноши извечное стремление человека к свободе. Этот союз разума и свободы создает свободомыслие, рождающее нравственность.