Гюнтер Банеман - Побег из армии Роммеля. Немецкий унтер-офицер в Африканском корпусе. 1941—1942

– Курить будете? – спросил он и протянул мне пачку сигарет.

– Нет, спасибо, Тони, – ответил я. – Я не курю.

Итальянец же закурил и выпустил мне в лицо струю отвратительно пахнущего дыма.

Нас окружили несколько итальянских солдат. Я надеялся, что никто больше не подойдет и не загородит мне обзор дороги, с которой я не сводил глаз. Один из солдат стал спрашивать меня об итальянских войсках на передовой. От этих расспросов у меня чуть было не пропал аппетит.

– Да, я знаю дивизию «Тренто», – ответил я, внутренне содрогаясь от воспоминаний о том, какую свинью подложила нам эта дивизия под стенами Тобрука.

– Мы покажем этим англичанам, на что способны Муссолини и его армия, – хвастливо сказал солдат.

Я вежливо кивнул в знак согласия и встал на ноги.

– Я уверен, что вы в два счета выбросите англичан из Тобрука, – сказал я и добавил: – Этим диким австралийцам, а также другим британцам из состава гарнизона Тобрука с их длинными штыками никак не устоять против дивизии «Тренто», – хотя прекрасно знал, что Роммель велел отвести эту дивизию на двадцать километров от линии фронта и заменить немецкими частями.

Тони проводил меня до мотоцикла. Мне надо было срочно уезжать. Я поблагодарил его за обед, и, когда я завел мотоцикл, он вытащил из кармана открытку и протянул ее мне:

– Возьми это, amico! Она защитит тебя от пуль, когда ты вернешься на передовую.

Я взял открытку и поблагодарил его. На ней была изображена Богоматерь с младенцем. Неужели этот парень такой простак? – подумал я. И почему тогда итальянцы бегут с поля боя, если так верят, что изображение Девы Марии может спасти их от пуль и бомб?

Я засунул открытку в карман гимнастерки. Пожав руку Тони и помахав остальным, я выехал из лагеря и вскоре уже несся по дороге Виа-Бальбия на запад.

Справа от меня пустыня тянулась до берега моря, располагавшегося неподалеку от дороги. Слева, вдоль дороги, высились крутые склоны плато Мармарика.

Где-то через полчаса в моторе моего мотоцикла что-то громко треснуло и громко застучало. Машина дернулась и остановилась.

Нагнувшись, я увидел, как из поддона картера течет масло, и сразу же понял, что мое путешествие на мотоцикле закончилось. Коленчатый вал сломался, и тяга пробила поддон.

Я слез с мотоцикла, огляделся и увидел недалеко от дороги несколько камней высотой метра три, за которыми я могу спрятаться от проходящих мимо машин.

Собрав все свои силы, яростно ругаясь, я затащил мотоцикл за эти камни. Было четыре часа пополудни, солнце палило нещадно, и я вымотался до предела. Менее чем за десять секунд я опорожнил мою флягу с водой. Некоторое время я сидел, раздумывая, что мне делать. Идти дальше пешком я не мог, особенно днем, при этом ослепительном свете и нестерпимой жаре. Подтащив мотоцикл вплотную к камню, я ухитрился натянуть между ним и рулем брезент. Теперь я мог спрятаться от солнца, хоть и не в холодке.

Я заполз под брезент и, держа в руках автомат, задремал. Из-за поломки мотоцикла настроение у меня было подавленным, а мысль о том, что меня окружает бесконечная, опаленная зноем пустыня, только усиливала его.

Глава 16

СМЕНА ТРАНСПОРТА

Я проснулся на закате. Мухи улетели – наконец-то можно было опустить руки и отдохнуть от непрерывного отмахивания.

Дерна была еще далеко. Чтобы добраться до нее, мне нужно будет миновать еще один КПП на вершине плато, а потом спуститься в город по дороге с совершенно невообразимыми поворотами.

Голосовать я не мог, поскольку полиция, вероятно, установила дополнительный блокпост по дороге в Дерну. Въехать в расположение этого поста на чужой машине в качестве пассажира было бы слишком опасно.

Я оказался в очень сложном положении. Надо было искать выход из него. Вскоре я понял, что мне не остается ничего другого, как угнать где-нибудь машину, чтобы выбраться отсюда и попасть в западную Киренаику.

Когда солнце уже почти полностью скрылось за горизонтом, я вывалил на песок все вещи, лежавшие в коляске мотоцикла, и принялся отбирать то, без чего я никак не смогу обойтись.

Открыв банку лососевых консервов, я отлично поужинал, заедая рыбу печеньем и запивая большими глотками воды. К тому времени, когда я насытился, меня окружала уже полная темнота – в Африке она наступает очень быстро.

Я встал, нашел фонарь и, подойдя к сломанному мотоциклу, принялся толкать его дальше в пустыню.

Наконец я докатил его до каменистого уступа и, собрав все свои силы, столкнул с него мотоцикл. Он полетел вниз и исчез в темноте, а я вернулся к своим вещам. Вдали послышался звук моторов, и по дороге мимо меня пронеслось несколько грузовиков, шедших в сторону передовой. Я сидел, спрятавшись за камнем. Вскоре я собрал и тщательно увязал все, что мне было необходимо для дальнейшего пути. Получилась довольно увесистая связка, но без нее я обойтись не смогу. Хорошо бы еще найти машину, в которую можно было бы все это погрузить.

При свете фонаря я разобрал автомат и хорошенько его почистил. После этого я занялся «Парабеллумами». Тщательно почистив все оружие, я понял, что оно меня не подведет.

Снятый с коляски пулемет я обернул брезентом. Коробка с патронами была такой тяжелой, что я с трудом оторвал ее от земли. Может быть, лучше закопать пулемет с патронами в песок, подумал я, ведь это сильно облегчит мою ношу, но потом отказался от этой мысли.

Поскольку мне надо было раздобыть подходящий транспорт, рано или поздно придется стрелять. Человек в моем положении не может обойтись без оружия.

Я ждал около получаса, прислушиваясь к звукам на дороге. Наконец с той стороны, откуда я прибыл, послышалось слабое тарахтение мотора. Вскоре шум усилился. Ночью в пустыне звуки разносятся очень далеко.

Засунув «Парабеллум» за голенище сапога и достав фонарь, я подошел к дороге. Я внимательно вслушивался в шум мотора, стараясь понять, что это было – грузовик или легковушка, немецкая или итальянская. Кроме того, итальянцы, да и немцы, часто ездили на трофейных британских автомобилях.

Ночь была ясная и звездная, и видно было очень далеко. Мысли быстро проносились в моем мозгу – что я буду делать, если это окажется итальянская машина, и что – если немецкая? А вдруг это патруль военной полиции?

Мысль об этом заставила меня броситься к связке вещей и вытащить оттуда гранату. Возвращаясь бегом к дороге, я держал гранату наготове в кармане.

По звуку мотора я понял, что ко мне приближается итальянский грузовик. Включив фонарик, я помахал им из стороны в сторону. Громыхающая масса грузовика приближалась. Шофер ехал, выключив фары, и только слабое красное свечение указывало на то, что задние огни включены. Грузовик со скрежетом остановился, а из кабины высунулась голова шофера.