Леонид Сандалов - Пережитое

В конце этого памятного совещания выступил Рожков. Его взволнованную речь я запомнил очень хорошо и могу воспроизвести почти со стенографической точностью.

- Слишком благодушное настроение у нашего командования, - заявил он напрямик. - Сосредоточение фашистских войск на границе нельзя рассматривать иначе, как подготовку к нападению на Советский Союз. Мы уже не раз имели возможность убедиться, к чему ведет сосредоточение немецкой армии у границ соседнего государства. Перед захватом фашистами Чехословакии в одном из журналов был помещен остроумный рисунок: два гражданина ведут разговор, а на заднем плане видна немецкая воинская часть. Подпись под рисунком, насколько я помню, была такая: "Зачем это немецкие войска к границе выдвинуты?" - "На случай, если произойдет конфликт". - "А если конфликта не будет?" - "То есть как это не будет конфликта, раз войска к границе подошли?.."

- И что же, по-вашему, мы должны делать? - перебил его Коробков. Объявить мобилизацию и начать сосредоточение своих войск? Но ведь это равносильно объявлению войны. Из истории вы знаете, что мобилизация в одном государстве автоматически приводила к мобилизации в другом, ему противостоящем, и неизбежно возникала военная ситуация.

- А может быть, не следовало демобилизовывать армию после войны с Финляндией? - не удержался от реплики я.

- Содержание отмобилизованной армии требует огромных средств, - возразил Шлыков. - И кроме того, отмобилизована у нас была лишь часть вооруженных сил.

- Не будем затевать дискуссию по этому вопросу, - примирительно сказал Коробков. - Он не в нашей компетенции.

На том и покончили.

А жизнь шла своим чередом. Пограничники и наши передовые части продолжали докладывать о выдвижении к границе немецких войск и различной боевой техники. Немецкие самолеты стали ежедневно вторгаться в воздушное пространство СССР.

В районе Буховичей, на территории подсобного хозяйства, связисты приступили к оборудованию армейского командного пункта. Командир 28-го стрелкового корпуса начал строить командный пункт в районе Жабинки, командир 14-го механизированного корпуса - в лесу у Тевли.

В ночь на 14 июня я поднимал по боевой тревоге 6-ю стрелковую дивизию. Днем раньше такую же тревогу провел в 42-й стрелковой дивизии командир 28-го стрелкового корпуса генерал-майор В. С. Попов. Подводя итоги этих двух тревог, мы единодушно выразили пожелание о выводе 42-й стрелковой дивизии в район Жабинки и об устройстве в стенах крепости двух - трех запасных выходов. Позже, когда наше предложение было отвергнуто командующим округом, генерал Попов высказался за вывод 42-й дивизии в лагерь на территорию Брестского артиллерийского полигона, но руководство округа воспрепятствовало и этому.

В те тревожные дни некоторые командиры, а также местные партийные и советские работники стали отправлять свои семьи в глубь страны. Однако Военный совет армии осудил это и неофициально запретил командному составу самостийную эвакуацию семей, так как она могла вызвать нежелательную реакцию а войсках и среди населения.

Между прочим, этот запрет коснулся и меня. В то время у нас гостила приехавшая с Украины мать моей жены, старушка лет семидесяти. Через несколько дней после приезда, впитав в себя, как губка, слухи о предстоящей войне, она стала проситься домой. Я посоветовался с членом Военного совета.

- В нашем военном городке, - резонно заметил он, - все знают, что твоя теща приехала в гости на месяц. И вдруг через несколько дней уезжает... Нет, Леонид Михайлович, отправлять сейчас старушку нельзя. Это приведет к нежелательным разговорам.

И старушка встретила войну на границе...

Тревожное настроение, достигшее особой остроты к середине месяца, как-то было приглушено известным Заявлением ТАСС, опубликованным в газете "Правда" 15 июня. В этом документе опровергались сообщения иностранной печати о якобы возникших между Советским Союзом и Германией разногласиях. Заявление ТАСС расценивало слухи о сосредоточении на границе немецких и наших войск как неуклюжую пропаганду, состряпанную враждебными СССР и Германии силами, заинтересованными в дальнейшем расширении и развязывании войны.

"По данным СССР, - говорилось в Заявлении ТАСС, - Германия так же неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой основы, а происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся от операций на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям".

Что же касается передвижения наших войск и предстоящих в приграничных округах маневров, то они, говорилось в Заявлении ТАСС, "имеют своей целью не что иное, как обучение запасных и проверку работы железнодорожного аппарата".

Такого рода выступление авторитетного государственного учреждения притупило бдительность войск, У командного состава оно породило уверенность в том, что есть какие-то неизвестные обстоятельства, позволяющие нашему правительству оставаться спокойным и уверенным в безопасности советских границ. Командиры перестали ночевать в казармах. Бойцы стали раздеваться на ночь.

За несколько дней до войны по просьбе генерала Попова я еще раз предложил командующему армией поставить перед округом вопрос о выводе из крепости 42-й стрелковой дивизии, но это только вызвало у него раздражение.

- Мы уже писали об этом, - возразил Коробков. Не поддержал меня и находившийся при этом Ф. И. Шлыков.

- О бесполезности еще раз ставить этот вопрос можете судить по аналогии, заявил он. - Несколько дней тому назад начальник отдела политпропаганды шестой стрелковой дивизии полковой комиссар Пименов послал в Военный совет округа письмо, в котором просил разрешить дивизии занять оборонительные позиции, а семьям начсостава отправиться из Бреста на Восток. И что же? Пименова заклеймили как паникера.

- И с сооружением запасных выходов из крепости ничего не выйдет, продолжал Коробков. - Работа эта слишком сложна и трудоемка. Ведь вопрос не только в том, чтобы пробить толстые крепостные стены. Запасные выходы из крепости потребуют постройки новых мостов через каналы и крепостные рвы, наполненные водой. Такая работа по плечу лишь саперному батальону, а снять сейчас батальон со строительства укрепрайона никто нам не разрешит. Да и взрывчатых веществ, необходимых для такого дела, у нас, кажется, нет. Давайте спросим у Прошлякова.

Вызванный к командарму армейский инженер-полковник А. И. Прошляков подтвердил, что действительно в армии взрывчатки чрезвычайно мало.