Глеб Елисеев - Великий князь Андрей Боголюбский

Часовня Боголюбского монастыря, сооруженная на том месте, где лежало тело князя Андрея Боголюбского

Когда Кузьма попытался лишь поднять тело князя с земли, на него закричали: «Не смей трогать его. Так решили все: «Хотим отдать его псам! Если же кто придет за ним – тот есть наш враг, и того убьем!» Кузьма не обращал внимания на угрозы и обратился к проходившему мимо ключнику Анбалу Ясину: «Сбрось ковер ли, или что, чтобы постлать или чем прикрыть господина нашего!» У того то ли проснулись остатки совести, то ли ключник хотел просто побыстрее отделаться от Кузьмы, но после кратких препирательств он швырнул слуге ковер и плащ. В них-то Кузьмище и завернул тело своего господина, собираясь отнести его в церковь.

К несчастью, Кузьма Киянин недооценил размах начавшихся погромов и буйства, охватившего почти всех в Боголюбове после смерти князя. Заговорщики спровоцировали всеобщие беспорядки, начавшиеся с разграбления дворца Андрея Юрьевича, а после перекинувшегося на все сколько-нибудь зажиточные дома. (Из Боголюбова пожар бунта дохлестнул до Владимира, а затем и до других окрестностей.)

Поэтому даже церковь была закрыта, а все служители во дворце перепились. Кузьма положил тело князя в церковном притворе, где оно и пролежало двое суток. На третий день верный слуга сумел уговорить игумена монастыря Косьмы и Дамиана совершить отпевание князя. Под руководством игумена тело Андрея Юрьевича Боголюбского внесли в храм, положили в каменный гроб и наконец-то отпели. (Видимо, этот гроб богобоязненный князь заранее приготовил для себя.)

А пока убийства и грабежи в Боголюбове и Владимире продолжались. Прекратилось буйство лишь через восемь дней после смерти князя благодаря местным священникам. Один из них, Микула (то есть Николай), бесстрашно ходил по улицам с Владимирской иконой Богоматери и призывал грабителей остановиться. Вера оказалась сильнее злобы, и грабежи постепенно утихли – сначала во Владимире, затем и в Боголюбове.

Проект памятника князю Андрею Боголюбскому во Владимире

Между тем, вероятно, существовало четкое распоряжение князя на случай его смерти – похоронить его во владимирском Успенском соборе. Поэтому, как только бессмысленный мятеж прекратился, тело Андрея Юрьевича в сопровождении торжественной процессии отправилось в новую столицу княжества.

Делегацию священников, которые должны были забрать княжеский гроб, возглавлял игумен Феодул – настоятель монастыря, находившегося возле Успенского собора. Крестный ход двинулся в Боголюбово 4 июля – в день поминовения еще одного святого покровителя суздальского князя – святителя Андрея Критского. И, по горькой иронии судьбы, именно в этот день, но только в 1157 году, Андрей Юрьевич и был «посажен на стол» в своей родной земле.

Тело князя торжественно вынесли из церкви и в сопровождении все увеличивавшейся толпы народа, сходившегося со всего Боголюбова, понесли во Владимир. В позднейшем житии князя рассказывается о чудесах, которые творились во время шествия погребальной процессии: «И как в Боголюбове, так и на пути, и во Владимире от мощей его святых многие чудеса и исцеления были: слепые прозревали, хромые начинали ходить, и многие, другими различными недугами одержимые бывшие, исцеление получали».

У Серебряных ворот города священников с гробом встретила еще большая толпа, впереди которой стоял священник Микула, все так же державший в руках Владимирскую икону Богоматери. Под крики и рыдания встречающих людей тело князя было перенесено в Успенский собор и помещено в особую гробницу.

И после описания этого события летописец добавляет: «Кровью мученическою омыл прегрешения свои, и с братьями своими с Романом и с Давидом (то есть со святыми Борисом и Глебом) единодушно ко Христу Богу пришел… Вовеки радуешься, Андрей, князь великий, дерзновение имея ко всемогущему и в богатых богатейшему на престоле сидящему Богу, молись, чтобы помиловать братию свою, да подаст им победу над противниками, и мирную державу, и царство честное и многолетнее во все веки веков».

Земной путь светского правителя завершился; началось бытие святого и страстотерпца, молитвенника за землю Русскую.

Эпилог княжения

Закончившееся в крови и буйстве княжение Андрея Боголюбского показало, что для самовластия время еще не пришло. И что в ближайшее время судьба Северо-Восточной Руси будет, мягко говоря, неопределенной.

После погромов и убийств единственной сколько-нибудь легитимной властью в Суздальщине оказалось вроде бы полностью задавленное князем Андреем вече.

Причем вече во Владимире в 1174 году собралось не общегородское, а именно общеземельное – на него приехали представители и из Ростова, и из Суздаля, и из Переяславля. Главный вопрос, который должно было решить это собрание, – кто теперь должен владеть княжеством?

Единственный уцелевший сын князя Андрея – Юрий – формально все еще считался новгородским князем. Братьев убитого властелина участники веча, среди которых, скорее всего, были и заговорщики, видимо, откровенно опасались.

Поэтому на княжение решили позвать племянников Андрея Боголюбского – Мстислава Ростиславича и Ярополка Ростиславича, в это время находившихся в Чернигове.

К несчастью для владимирских вечевых посланников, в то же время и в том же городе в гостях у князя Святослава Всеволодовича находились и два брата покойного суздальского князя – Михалко Юрьевич и Всеволод Юрьевич.

Родственники посовещались и решили вместе поставить под контроль княжество, а уже потом решить, кто и чем именно будет владеть.

К несчастью, коалиция продержалась недолго – Ростиславичи не доверяли Юрьевичам, а те, в свою очередь, явно планировали обмануть временных союзников. В итоге, как только отряды двух князей – Михаила Юрьевича и Ярополка Ростиславича, – войдя в пределы Суздальщины, разделились, началась очередная междоусобица.

Ярополка провозгласили князем в Переяславле, куда к нему начали стекаться ростовские и суздальские войска, а князь Михалко сумел закрепиться в стольном Владимире.

Перевес в силах оказался на стороне переяславцев, и после семинедельной осады брат Андрея Боголюбского был вынужден бежать из новой столицы. Хозяином Владимира стал Ярополк Ростиславич, а в Ростове засел его брат Мстислав Ростиславич.

Единая держава суздальского «цесаря» начала разваливаться на куски.

Еще одним ударом по наследию князя Андрея Юрьевича стал и выход из-под владимиро-суздальского контроля Новгорода – мятежные жители северной республики в 1174 году прогнали с княжения Юрия Андреевича.