А. Калинина - Рембрандт ван Рейн. Его жизнь и художественная деятельность

Рембрандт принадлежал к плеяде великих живописцев, олицетворявших собою героический период истории Голландской республики. Живя в своем обособленном, идеальном мире, он и не замечал, что отечество его уже вступило на путь, приведший его к упадку. Рембрандт не сознавал, что требования заказчиков изменились и что им стал нравиться изнеженный и неестественный стиль французов. Когда же друзья указали ему на этот поворот в воззрениях публики и убеждали его приспособиться к новым веяниям и писать так, чтобы его картины находили покупателей, он, несмотря на всю трудность своего положения, отказался, говоря, что Рембрандтом он родился и Рембрандтом умрет.

Пытаясь выйти из затруднений, Рембрандт прибегнул к способу, свойственному всем непрактичным людям, к способу, так метко описанному Крыловым в его басне «Тришкин кафтан». Чтобы уплатить один долг, он делает другой. В 1653 году он занял 8400 гульденов у двух амстердамских купцов, чтобы внести последний платеж за купленный им дом. В 1655 году его друг и известный покровитель художников Ян Сикс ссудил ему тысячу флоринов на два года, назначив при этом пятьдесят флоринов в год роста. Но прошел срок, и Рембрандт убедился в невозможности для него сдержать слово, данное Сиксу. На выручку к художнику явился некто Людиг, доставивший ему еще тысячу флоринов, причем Рембрандт обязался уплатить свой долг картинами.

Все это были меры, вовсе не поправлявшие положение, а, напротив, только осложнявшие его. Наконец, утомившись в напрасных усилиях, Рембрандт сам увидел, что ему не выпутаться из беды. Он решил по крайней мере обеспечить своего сына, которому, по завещанию его матери, принадлежала половина ее состояния. 17 мая 1656 года Рембрандт передал в опекунский совет города Амстердама дарственную запись на принадлежавший ему дом на Юденбрейдштрассе на имя шестнадцатилетнего Титуса. Узнав об этом, кредиторы художника, рассчитывавшие на дом как на обеспечение его долгов, подали в суд к взысканию его обязательства. Со своей стороны городские власти, видя всю неспособность Рембрандта распоряжаться деньгами и, может быть, уступая просьбам и доводам родственников Саскии, отрешили гениального мечтателя-отца от опекунства над имуществом сына. Опасаясь, что движимая собственность художника не покроет взятых им взаймы сумм, кредиторы объявили претензию на дом, уже подаренный Рембрандтом сыну. Тут опекуны Титуса вступились за права малолетнего наследника Саскии ван Рейн. Начался процесс, продолжавшийся почти девять лет. В первой инстанции тяжба, в которой сам Рембрандт уже почти не принимал участия, кончилась не в пользу Титуса; судебные издержки поглотили массу денег. В конце 1657 года вся обстановка дома семьи ван Рейн – мебель, картины, статуи, дорогие уборы из золота и драгоценных камней, коллекции эстампов, оружия и редкостей – была продана с аукциона за пять тысяч флоринов. Ничтожность суммы, вырученной за все эти сокровища, которые по ценам, существовавшим в ту эпоху, должны были с избытком покрыть все долги Рембрандта, можно объяснить только тем, что он совсем отступился от своих прав перед потоком требований и жалоб, сыпавшихся на него со всех сторон, и поспешностью, с которой приступили к ликвидации его имущества. В настоящее время подобное собрание не имело бы цены; только самые богатые люди или целые государства могли бы позволить себе раскупить его по частям.

Незначительной до смешного суммы, полученной от продажи, конечно, недостало на уплату долгов Рембрандта. Великий труженик был объявлен несостоятельным должником. С горьким чувством глубокой обиды покинул он чудный уголок, устроенный и украшенный его трудами, то гнездо, в которое он когда-то ввел свою «милую хозяйку» (надпись на первом портрете, выполненном через три дня после свадьбы), цветущую, прелестную Саскию. Нелегко ему было расстаться с местом, где протекли лучшие годы его жизни, где были созданы его величайшие творения, где он изведал блаженство любви и горе непоправимой разлуки. Вместе с Титусом, Хендрикье и ее маленькой дочерью Корнелией он переехал в гостиницу «Императорская Корона», хозяин которой согласился содержать его в долг. С дозволения заимодавцев Рембрандт взял с собой те предметы из коллекций, которые были ему всего дороже.

Но судьба, казалось, еще не покончила счеты со своим прежним баловнем. После продажи дома, в конце 1658 года, были проданы последние жалкие остатки его коллекций. Рембрандту оставили на память обо всех его богатствах только две печи и несколько перегородок, разделявших мастерские его учеников.

Глава VII

Картины, написанные в 1656 году. – Переселение на новую квартиру. – Труд и экономия. – Торговля картинами, основанная Титусом и Хендрикье. – «Поклонение волхвов». – Возвращение друзей. – Последний коллективный портрет. – Гравюра с изображением Коппенола. – Характеристика трех коллективных портретов. – Болезнь и смерть Хендрикье. – Ее духовное завещание. – «Возвращение блудного сына» и «Еврейская невеста». – Фамильный портрет будто бы семьи Рембрандта. – Уплата долгов и признание Титуса совершеннолетним. – Женитьба Титуса. – Два портрета. – Стихотворение де Деккера. – «Бичевание Христа» и последний автопортрет. – Смерть Рембрандта. – Вдова и сироты. – Памятники.

Тревоги и огорчения, всегда сопряженные с ликвидацией имущества, не мешали Рембрандту, сильному даже в несчастье, работать без устали. Напротив, этим годам печали и лишений мы обязаны некоторыми из лучших произведений великого мастера.

Еще в 1656 году его друг, Ян Сикс, вероятно, уже простивший гениальному художнику все недоразумения 1654 года, заказал ему свой портрет; эта картина до сих пор составляет собственность потомков бургомистра. Сикс, собираясь выйти из дому, надевает на левую руку желтую перчатку; ярко-красный, шитый золотом плащ, небрежно накинутый на правое плечо, необыкновенно эффектно выделяется на нежно-сером кафтане. Перед нами всего три цвета: серый, красный и желтый; между тем глаз положительно отдыхает на неотразимой гармонии сочетания тонов. Благородное лицо мужчины написано широкими и смелыми взмахами кисти; отделка правой руки по своей тщательности может сравниться разве что с руками «Джоконды» Леонардо да Винчи.

На портрете архитектора в Кассельской галерее еще сильнее выступает та мягкость, воздушность исполнения, которой отличаются все последние работы Рембрандта. Линии и тени совершенно естественно сливаются в одно чудное целое, что нисколько не мешает силе и выразительности всей композиции.

В 1656 году Рембрандт написал для той же хирургической аудитории, для которой почти четверть века тому назад он создал свой бессмертный «Урок анатомии», коллективный портрет профессора Яна Деймана и восьми докторов, его слушателей. К сожалению, эта большая картина погибла во время пожара в прошлом столетии; от нее остался только небольшой фрагмент с надписью. Несколько сохранившихся эскизов позволяют нам судить о том, каким должен был быть оригинал. Рейнольдс видел эту картину в 1781 году и в своих воспоминаниях об Амстердаме отзывается с восторгом о ее достоинствах.