Бернард Барух - От биржевого игрока с Уолл-стрит до влиятельного политического деятеля. Биография крупного американского финансиста, серого кардинала Белого дома

Глава 6

В поисках работы

Как это случается во многих семьях, то, о чём мои родители мечтали для своих детей, сбылось не полностью. Мать и отец хотели, чтобы все четверо их сыновей получили образование в колледже, но, как оказалось, только двое из нас, Герман и я, проявили к этому достаточный интерес.

В возрасте 12 или 13 лет Сайлинга, самого младшего в семье, отправили в военную академию. Но ему пришлось оставить её после драки с одним из своих одноклассников. Он пробовал себя на разной работе и в разных направлениях бизнеса, от сельскохозяйственного рабочего до управляющего фабрикой по производству белья, но в конце концов оказался вслед за мной на Уолл-стрит.

Герман должен был стать адвокатом. Вместо этого он стал врачом, состоял в обществе «Фи-Бета-Каппа»[33] и окончил медицинский колледж Колумбийского университета одним из первых по успеваемости. Несколько лет он был практикующим врачом, затем перешёл работать на Уолл-стрит и, наконец, стал послом сначала в Португалии, а затем в Голландии. Он умер в 1953 г. в возрасте 81 года.

Мама хотела, чтобы Гарти стал раввином. Его назвали в честь прадедушки Гартвига Коэна, который был священником. В детстве Гарти тяжело заболел, и мама, когда молилась за него, обещала, что если Гарти выздоровеет, он обязательно станет рабби. Но вместо этого Гарти избрал сценические подмостки.

Обладающий приятной внешностью и ростом шесть футов, Гарти выглядел настоящим сценическим героем. У него была фигура и сила Тарзана. Он умел делать сальто, как профессиональный спортсмен выполнял упражнения на перекладине и на брусьях, был тяжелоатлетом. Однажды я видел, как он поднял человека и вышвырнул его через открывающуюся в обе стороны дверь в кафе на Бродвее, у 42-й улицы.

Даже в 79 лет Гарти был достаточно силён, перенёс ампутацию ноги. Он умер через пять лет, всего через две недели после смерти нашего брата Германа.

Я помню дебют Гарти на сцене. Фактически это я помог сделать так, чтобы он состоялся. Тот случай был не из тех, какими стоит хвастаться, и я редко упоминал об этом. Однако во время Первой мировой войны президент Вильсон, к моему удивлению, пересказал мне ту историю, которую он находил довольно забавной.

Джон Голден, театральный продюсер и близкий друг Гарти, рассказал президенту о том случае, который он назвал «драматическим выходом Берни Баруха, его эффектным выступлением в качестве театрального продюсера».

Я тогда примерно год как закончил учёбу в колледже и всё ещё испытывал благоговейный страх перед старшим братом, если речь шла о Гарти. Он учился в драматической школе и познакомился с женщиной старше себя по возрасту, которая поразила Гарти как великая актриса. Она воспламенила Гарти рассказами о том блестящем будущем, которое, несомненно, ждало их обоих. Всё, что требовалось, – чтобы кто-то поддержал их шоу, дав им возможность продемонстрировать свои таланты жаждущему их прихода миру.

Гарти со своей подругой-актрисой пришли со своим проектом ко мне. Леди выглядела блестяще, а я тогда, увы, был ещё очень впечатлительным. Она была явной поклонницей полковника Малберри Селлерса из Марка Твена[34]. Эта дама вкратце обрисовала мне, как становятся богатыми те, кто вкладывает деньги в артистов. Ведь в театре много сот мест. А продав билеты на все эти места, можно заработать много долларов. Единственной затратой станут расходы на спектакль. Остальное пойдёт в карман продюсеру. Всё проще простого.

В то время я зарабатывал 5 долларов в неделю, но как-то по случаю мне удалось заработать какую-то сумму денег. Нашим дебютом должен был стать «Ист Линн»[35] в Доме оперы в Сентервилле, штат Нью-Джерси. Была собрана труппа, но никто и не думал приступать к репетициям. Вероятно, репетировать было излишним для такой блестящей группы актёров.

В день спектакля вечером я постарался как можно скорее вернуться с работы и встретился с членами труппы на пароме. После того как мы переправились в Нью-Джерси, я выдал членам труппы билеты на поезд. Когда я подошёл к ведущему артисту, тот попросил у меня 10 долларов. Поскольку просьба была в форме ультиматума, десятку он получил.

Когда поднялся занавес, передо мной открылась обескураживающая картина кое-как заполненных трёх первых рядов зала. Меня заверили, что каждый член нашей компании – настоящий артист. По крайней мере, их руководитель, игравший в пьесе роль городского хлыща, не остался без заработка: он получил свою плату авансом. У нас был даже настоящий маленький ребёнок, которого главная героиня в третьем акте должна была вынести на сцену. Не каждая труппа, игравшая тот спектакль, могла похвастать тем, что у неё есть настоящий ребёнок. Однако тот настоящий ребёнок нам так и не понадобился. Шоу продолжалось всего два акта.

Может, те люди и были актёрами, как они представились. Но если это так, то они просто не знали сюжетной линии пьесы. Во время первого акта зрители были поражены и возмущены. Ко второму акту осталось только возмущение.

Пусть аудитория и была небольшой, но её численность превышала численность актёрской труппы, поэтому я попросил парня в кассе вернуть клиентам их деньги. Как герцог в «Приключениях Гекльберри Финна», я зашёл за сцену и заявил артистам, что, к счастью, заранее приобрёл билеты туда и обратно, и нам предстоит всего лишь прогуляться по тёмной улице к вокзалу.

Думаю, мы оказались на вокзале ещё до того, как зрители поняли, что третьего акта не будет. Как раз подали состав. Мы забрались в вагон, даже не посмотрев, куда направляется поезд. К счастью, он следовал в Нью-Йорк.

Гарти совсем не обескуражила эта неудача. Он продолжал посещать школу, а затем в Бостонском лицее познакомился с Джоном Голденом, который в то время был подающим надежды актёром. Они стали настолько близкими друзьями, что мама стала называть Голдена своим «пятым сыном».

После того как Гарти сыграл несколько небольших ролей в бродячих труппах, состоялся его дебют в Нью-Йорке в спектакле «Братья-корсиканцы»[36], где он выступал под псевдонимом Натаниэль Гартвиг. Роль главного героя исполнял Роберт Мэнтелл. Позже Гарти вошёл в труппу Мари Уэйнрайт, имевшую очень приличный репертуар. Сюда входили спектакли «Камиль», «Школа злословия», а также постановки некоторых пьес Шекспира. Там Гарти стал ведущим артистом.

Гарти играл вместе с Ольгой Нетерсоль[37] в спектакле «Кармен», и благодаря той пьесе «поцелуй Нетерсоль» сделался знаменитым. Звёздный час для Гарти настал, когда он в роли Дона Хосе стоял у стойки и Кармен танцевала для него. Гарти должен был поднять мисс Нетерсоль на руки и нести её, продолжая страстно целовать в губы, вверх по лестнице. И тот поцелуй стал самым длинным из поцелуев на сцене. В другой пьесе – «Сафо»[38] объятия госпожи Нетерсоль на сцене стали ещё более длительными, из-за чего полиция вынуждена была даже вмешаться в ход пьесы, но к тому времени Гарти уже покинул сцену и ушёл работать на Уолл-стрит.