Джон Литтл - Брюс Ли. Путь воина
На протяжении столетий китайцы выражали здоровое почитание, точнее говоря, глубокое благоговение перед природой воды. «Куан-цзы», сборник трудов Куана Чунга (645 г.), говорит об этом чудесном элементе природы следующее:
«Вода — это кровь Земли, она течет по ее венам. Вот почему говорят, что вода — это нечто, имеющее совершенные свойства… Она со бралась на небе и на земле и существует [в мире] самых разнообразных вещей. Она проявляется в металле и камне, она сосредоточена в живых существах. Вот почему говорят, что вода — это нечто духовное… Отсюда, решение для мудреца, который изменяет мир, — в воде».
О воде говорится также в писаниях Чжуан-цзы:
Спокойная вода — как стекло.Можете смотреть в нее и видеть щетинки на подбородке.Это совершенный уровень;Плотник может пользоваться ею.Если вода такая чистая, такая ровная.Насколько больше дух человека?
Как мы видели, вода — любимый символ Лао-цзы для Дао:
Высшая доброта, подобно воде,Приносит благо всему и направляетсяБезропотно к местам,презираемым человеком;Но так же близка в природе к Пути [Дао].
Брюсу Ли, однако, природа воды преподала совершенно иной урок. Когда Ли было семнадцать лет (за год до его отъезда в США), он испытал глубокое переживание, когда плавал один в джонке по морю в Виктория-Харбор, в Гонконге. Именно само море, по сути дела, и составило основу переживания Ли, которое на китайском языке называется «тун-ву» (по-японски «сатори»), и в дзэн является эквивалентом внезапного духовного прозрения или пробуждения. Именно тогда он поверил, что соединился с Дао (слово, которым китайцы называют силу, лежащую в основе всех путей природы). Это переживание изменило всю жизнь Ли и, без всякого сомнения, его жизненную философию.
К тому моменту, когда это случилось, Ли уже четыре года напряженно тренировался, изучая Вин Чун, один из видов китайской борьбы кунг-фу. В Вин Чун акцент в наибольшей степени делается на принципе мягкости, когда необходимо нейтрализовать усилия противника и свести до минимума затраты энергии. Смысл здесь заключается не в том, чтобы отвечать силой на силу противника, идя в лобовую атаку, но, скорее, в том, чтобы научиться понимать и, следовательно, применять силу и энергию противника себе на пользу. Точно так же учатся использовать силу ветра и воды, а не противостоять ей, чтобы успешно ходить под парусом. Другими словами, искусство Вин Чун учит своих последователей, как быть дополнением противника, а не его соперником, с помощью спокойствия и отказа от состязания (теперь это уже должно быть вам понятно, дорогой читатель).
Несмотря на то что идея была очень простой, Ли понял, что испытывает трудности с применением ее на практике. Ли обнаружил, что в момент, когда он вступает в схватку с противником, его умом овладевают гнев и беспокойство, которые и заставляют его применять силу (ян), а вовсе не стремление уступить (инь) силе противника. После серии ударов все, что оставалось у него в голове, это решимость уложить противника на лопатки.
Заметив, что его юный ученик не понимает смысла урока, тренер Ли, пожилой китаец по имени Ип Мэн, приблизился к нему и велел расслабиться.
«Забудь о себе и следуй за движениями противника, — сказал он. — Дай своему уму сделать встречное движение без предварительного обдумывания. Учись искусству отстранения. Просто расслабься».
Брюс Ли (справа) учится «искусству отстранения» у своего первого — и единственного — си- фу[1], профессора Ипа Мэна«Ага, — подумал Ли, — вот в чем секрет — я должен расслабиться!» Но сама формулировка этой мысли показывала, как по прошествии многих лет ему стало ясно, что он снова ничего не понял. Позднее Ли вспоминал: «Именно тогда я уже сделал нечто, противоречащее моей воле. Это произошло в тот момент, когда я сказал себе, что должен расслабиться. Требование усилия, содержащееся в слове «должен», уже означало несоответствие со словом «расслабиться», которое предполагает отсутствие усилий».
Ли казался все более и более измученным, и это понял старый тренер, который снова подошел к Ли и дал ему следующий совет: «Ли, следуй природе, не вмешивайся в ее пути. Никогда не противопоставляй себя природе: никогда не встречайся с задачей лоб в лоб. Подстраивайся под нее. На этой неделе больше не надо заниматься. Иди домой и поразмышляй».
После такого замечания Ли мог среагировать единственным образом: он вскипел. Однако он последовал совету тренера и всю следующую неделю оставался дома. После многих часов медитации он сдался и решил поплавать в море в джонке, один. Когда его джонка поплыла по волнам, он снова вернулся к тому, что сказал его тренер, и к собственной неспособности правильно применять принцип инь. Внезапно гнев его вспыхнул, и он со всего размаху ударил по воде — и в этот момент к нему пришло озарение.
Именно тогда, в то самое мгновение, меня осенило. Не вода ли, вещество, лежащее в основе всего, была сущностью кунг-фу? Не показывает ли мне эта обычная вода принцип [инь] кунг-фу? Я ударил ее сейчас, но она не страдает от боли. Я снова ударил ее со всей силы, и все же она не была ранена. Тогда я попытался зажать ее в горсть, но это было невозможно сделать. Вода, самая мягкая материя в мире, может уместиться в любой емкости. Хотя она кажется слабой, она может проникнуть в самые твердые вещества в мире. Вот оно! Я хотел стать подобным природе воды.
Но урок еще не закончился. Наслаждаясь пришедшим к нему озарением, Ли продолжал пристально вглядываться в воду, как вдруг мимо пролетела чайка и отразилась в волнах. Это был момент сатори для Ли.
Именно тогда, когда я был поглощен своими мыслями, другое тайное ощущение скрытого смысла посетило меня. Так, может быть, это то же самое: мысли и чувства, которые я испытывал перед лицом противника, проходят, отразившись, как птица над водой? Это и имел в виду учитель Ип под «отстранением»… Чтобы контролировать себя, я сначала должен принять себя, действуя не вопреки своей природе, а следуя в соответствии с ней.
Ли тогда лег на спину в лодке, чувствуя, что соединился с Дао. Он слился с путями природы. Ли оставил весла, и лодка поплыла сама, а он лежал, наслаждаясь состоянием внутренней гармонии, проникаясь осознанием того, что многие силы в мире, которые он считал противоположными, на самом деле помогали друг другу, а вовсе не исключали друг друга. Понимание этого устраняло мучившее его противоречие: «Весь мир един со мной».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});