Владимир Силантьев - Воздушные разведчики

Беда беду догоняет. Молодой экипаж Голубничий - Дерябичев во время учебно-тренировочного полета потерял ориентировку. Досадно, ведь летели ребята над своей территорией, но полной гарантии, что в округе не рыщут "мессеры", не было, и штурман решил опробовать свой пулемет.

После короткой очереди пулемет замолчал. Дерябичев пытался устранить неисправность - тщетно. Штурман не засек, сколько времени он возился с пулеметом, а когда стал сверять курс полета, с горечью вынужден был признаться, что он заблудился. Экипажу, правда, повезло: увидели неизвестный аэродром с краснозвездными самолетами на стоянках и приземлились.

Всех отвели к начальнику гарнизона, долго допрашивали, кто такие, откуда, зачем пожаловали.

- Свои мы, свои, - опешив от вопросов, заблудившиеся доказывали пожилому полковнику.

- А кто вас знает? Всякие тут садятся. Вон, видите, истребитель травой зарос. Он с весны тут, как стреноженный конь, пасется. И вас подержим, пока все выясним...

- Товарищ полковник, отпустите ради всех святых! - умоляли Голубничий и Дерябичев.

- Нет уж, бравые молодцы. Нашкодили - сами и выпутывайтесь! - Мужицкая хитреца не сходила с лица полковника. - Ну хорошо, сегодня у меня именины, я, говорят, добренький, отпущу. А бензина хватит домой долететь? У нас каждая капля горючего на учете...

Малютин проклинал белый свет. До этого его летчики воевали - себя не жалели. Приказами и орденами были отмечены. В передовых эскадрилья числилась. А теперь сразу столько бед свалилось на голову капитана. Молодой Богданов покорежил "пешку", едва сам остался цел. А куда девались эти "птенцы" Голубничий и Дерябичев? Свалились в штопор? Заблудились? Не дай бог, по ошибке улетели к фашистам?

Весь день комэск не находил покоя. Если потеряли ориентировку и сели на своей территории, экипаж должен был сообщить об этом. Он наводил справки в воздушной армии фронта; но там о пропавшем самолете ничего не знали...

Когда кончились боевые вылеты, механикам больше не приходилось подниматься с восходом солнца. Мы уже привыкли к регулярной учебно-тренировочной службе "от сих до сих". Вдруг рано утром чувствую: кто-то трясет меня за плечо.

- Поднимайся, старшой! - бормотал сам едва проснувшийся моторист. Приказано срочно ехать на аэродром, подготовить машину к боевому вылету.

- А кто летит, Мелах?

- Нет, сам Батя.

Дошагав до стоянки, мы разбросали маскировочные елки, расчехлили моторы, с единого приема их запустили, прогрели и стали ждать командира эскадрильи.

Солнечный круг высоко поднялся над лесом, а командир не показывался. Наконец капитан приехал. Одет он был явно не для боевого полета. Как положено, я доложил о готовности машины. Малютин протиснул свое грузное тело в узкий люк, не сел, а распластался в кресле летчика, оглядел приборы и дал команду:

"От винтов!" Моторы взревели. Комэск долго не убирал газ, будто нарочно насилуя машину. Предчувствие чего-то неприятного поселилось во мне с этой минуты.

Малютин полетел на розыски пропавшего экипажа Голубничего. Он облетел все ближайшие аэродромы, но "блудных сыновей" не нашел. Мы прождали возвращения капитана до вечера, но он не прилетел. Нежданно-негаданно вернулся заблудившийся экипаж. Ребятам удалось уговорить полковника заправить самолет бензином. А куда же подевался Батя?

Расстроенный Кулагин сообщил мне, что Малютин при посадке на аэродром в Андреаполе попал в грозу, свалился на крыло.

- Машина в дым - экипаж невредим! - заключил он.

Прощай, мой первый самолет! Сколько в тебя вложено труда! Сколько радости ты принес мне и моим товарищам! Ни у одного из коллег-механиков самолет не прожил так долго, как мой Пе-3. У самых удачливых старших механиков "петляковы" делали по 30-40 боевых вылетов и пропадали без вести. Лишь Пе-3 установил рекорд: более сотни раз на нем вылетали на разведку. После сотого боевого вылета мне приказали явиться в штаб эскадрильи.

- Ну ты молодец! - заговорил обычно скупой на похвалы Кулагин. - С тебя причитается! Комэск приказал оформить на тебя наградной лист. Орден, значит, дадут. А ты знаешь, что за сотню боевых вылетов бригада механиков награждается денежной премией? Три тысячи рублей... Ну и ну!

И вот мой дорогой самолет погиб! Мне удалось увидеть его в последний раз искалеченным, с погнутыми винтами, сломанными крыльями и шасси. Снова и снова в голову приходили мысли о том, насколько сложна авиационная техника. Строгая в управлении "пешка" не прощала ошибок ни молодым, ни опытным летчикам.

Речь идет о простом полете. Каким же отточенным мастерством должен обладать пилот, чтобы не свалиться в штопор, когда все его внимание поглощено молниеносным воздушным боем или искусным противозенитным маневром!

ТРИ РУССКИХ БОГАТЫРЯ

Спустя неделю из Подмосковья перегнали еще одну новую "пешку" и вручили ее мне. Я раздобыл белой краски и вывел на килях цифру 2. Судьбе было угодно распорядиться таким образом, что моим новым командиром стал Иван Голубничий. Вместе с ним в первый боевой полет отправились Юрий Дерябичев и Анатолий Воскобойников.

Первое впечатление остается на всю жизнь. В рассказах молодого поколения разведчиков о первом вылете в тыл врага мы слышали примерно одинаковые суждения: опасались его, переволновались еще до старта, потом освоились.

Юрий Дерябичев высказался оригинально:

- Первый боевой на разведку? Прогулка, а не полет. Был таким скоротечным, что едва запомнился!

Юрий не был новичком на фронте. Окончив Челябинское авиационное училище штурманов за год до войны, был направлен в дальнебомбардировочный полк. "Бомберы" базировались под Смоленском. Там он и встретил войну. Полк находился на переформировании.

В канун войны тревоги объявлялись весьма часто. Они были учебные. Как положено, техники готовили самолеты, опробовали моторы, подвешивали бомбы. Приезжали летчики и занимали свои места в кабинах. Потом все терпеливо ждали отбоя. На этот раз отбоя не последовало. Летчиков построили перед самолетами, и командир полка объявил о нападении фашистской Германии на Советский Союз, а около полудня "бомберы" при полном боевом снаряжении взяли курс на запад.

Девятку машин вели обстрелянные командиры, такие, как капитан Николай Гастелло, который служил в том же полку, что и юный штурман Дерябичев.

Фашисты хлынули по всем дорогам на восток, и "бомберы" получили приказ уничтожить скопление противника в районе Сувалки, что у советско-польской границы. Большую часть пути летели за облаками. Пробив облачность, увидели, что все дороги забиты моторизованной пехотой. Заметив сигнал ведущего, молодой штурман нажал кнопку электросбрасывателя. На всякий случай Юрий продублировал бомбометание ручкой аварийного сброса.