Валентин Стариков - На боевом курсе

«По двум транспортам ударить», — мелькнула мысль. Опустив перископ, приказал увеличить ход, и мы уверенно начали сближение с противником. Шумы винтов противника уже ясно различались Лебедевым, и мы ориентировались по ним, лишь время от времени поднимая перископ для контроля.

Подошло время ложиться на боевой курс. Дана команда на руль. Снова поднят перископ. Дистанция заметно уменьшилась, но до головного транспорта, который решено атаковать первым, еще далеко. Быстро уточняем элементы движения цели, курсовой угол и скорость противника. Нам надо увеличить скорость. Выждав время, снова смотрю в перископ. До залпа осталось совсем мало времени. Не опуская перископа, продолжаю наблюдать за целью.

— Слышу шумы винтов сторожевых кораблей и охотников, — громко доложил Лебедев и дал семь различных направлений. Щекин тотчас же передал мне все данные.

В запасе еще имеется несколько секунд. Осмотрелся кругом. Сумерки сгустились, и транспорты становятся еле заметными.

Больше нельзя выжидать, в темноте легко потерять цель. Последний взгляд в перископ: нос транспорта медленно входит в окуляр перископа… Форштевень… Полубак… Передняя мачта с грузоразгрузочными стрелами…

— Пли! — командую что есть силы.

Подводная лодка слегка дрогнула и с диферентом на корму пошла на всплытие.

— Идти на глубину! — резко крикнул я Смычкову, желая удержать лодку от всплытия, но Смычков и без того знает, что нужно делать.

Его приказания громко разносятся по отсекам.

В центральном посту заполняется систерна быстрого погружения. Лодка погружается.

Проходит минуты три, прежде чем мы всплываем снова. Все это время мы напряженно ждем взрыва торпеды, но его не последовало. Лодка, быстро удиферентованная, снова всплывает на перископную глубину. Поднимаем перископ и я не верю своим глазам: головной транспорт лежит на новом курсе и довольно быстро удаляется от нас.

— Уклонился, сволочь! — невольно вырвалась ругань. Сильно закусив губу, не обращаю внимания на следующие один за другим тревожные доклады Лебедева о том, что корабли охранения врага приближаются к нам, быстро рассчитываю новый боевой курс для атаки второго корабля, он как ни в чем не бывало сплошной черной массой надвигается на нас. Сближение идет быстро. Уже можно хорошо различить его корпус и надстройку. Это один из крупных танкеров. Он глубоко сидит в воде.

«Ну этого-то не выпущу, что бы тут ни случилось».

Даю приказание:

— Аппарат, товсь!

Опустив на несколько секунд перископ, слышу доклад Лебедева:

— С кормы и с носа часть кораблей охранения пересекла наш курс, остальные продолжают приближаться.

В этот момент меня больше пугала возможность второй неудачи, чем делая стая охотников. «Стыдно будет людям в глаза показаться, если опять промажем», — думаю, вновь подымая перископ.

Танкер продолжает идти вперед, ничего не подозревая. Уже совсем темно, но корпус танкера ясно вырисовывается на горизонте, особенно отчетливо видна его белая надстройка на корме.

— Аппарат… — даю предварительную команду, когда форштевень корабля входит в поле видимости.

— Аппарат! — почти в тот же момент крикнули в центральном посту несколько человек, один громче другого, повторяя мою команду.

— Пли!

— Пли! — повторяют в центральном посту.

Снова толчок, снова началась борьба за удержание Лодки под водой.

— Взрыв! — радостно восклицают люди во всех отсеках.

Мощный, уже знакомый нам взрыв торпеды отчетливо прогремел за бортом.

— Леша, взрыв! — не удержался Смычков. Ему очень нравилось так безобидно шутить над своим другом, как бы разыгрывая его за присущую ему сдержанность.

— Спасибо за информацию, — подчеркнуто серьезным тоном отозвался Щекин и снова возвратился к записи, которую он делал в журнале.

Через полторы минуты я поднял перископ.

Не осматриваясь кругом, сразу развернул его в направлении залпа. Горизонт чист, только низкая темнобурая Полоса повисла над морем. Лебедев докладывает, что близко слышит шумы быстроходных малых кораблей, которые ходят переменными курсами.

«Прохлопали, а теперь мечутся, ищут… Ну, и поделом», — облегченно вздохнул я.

Отдаю приказание идти на глубину, уменьшить ход и перевести рулевое управление на ручные привода. Ложимся на новый курс с задачей незаметно оторваться от кораблей противника, уйти как можно дальше и там через два-три часа всплыть, если, конечно, противник не обнаружит нас.

Штормовая погода и темная ночь — наши верные союзники.

При моем появлении в центральном посту, Смычков, как всегда, обращается ко мне с вопросом:

— Что слышно, товарищ командир?

Он весело улыбается, и черные, как смоль, глаза радостно смотрят на меня.

— Задача решена успешно, — отвечаю я.

— Потопили? — снова спрашивает Смычков, и глаза его еще больше искрятся.

Не ожидая ответа, но уловив по выражению моего лица, что противник утоплен, Смычков хлопает себя по колену и весело восклицает:

— Всплывем, дадим радиограмму, и к нашему приходу — поросенок на блюде. Живем! — прищелкнув языком, заканчивает он.

— Где Матяж? — спрашиваю Смычкова.

— Есть! — послышался в ответ веселый голос.

Около переборки во втором отсеке на корточках сидит Матяж и с любопытством заглядывает в центральный пост.

— Ваш прогноз правилен, — полушутя, полусерьезно сказал я ему. — По этому поводу за ужином чокнемся.

— Мы всегда готовы, будет все в порядочке! — скороговоркой отзывается Матяж, соскакивает с места и, почти не разгибаясь, исчезает в первом отсеке, чтобы проконсультироваться насчет дополнительных приготовлений к ужину.

Позади нас слышны винты нескольких быстроходных кораблей. Судя по характеру шумов, направления непрерывно менялись в пределах тридцати пяти — сорока градусов с правого и левого бортов. Никаких признаков приближения к нам кораблей противника не обнаруживалось.

— Очень хорошо, — сказал Щекин. — Теперь-то уж едва ли они нас найдут.

Чтобы быстрее оторваться от противника, приказано увеличить ход.

— Когда будет готов ужин? — спросил я через отсек Иванова, который осторожно разрезал изрядно зачерствевший хлеб.

— Через полчаса, — незамедлительно ответил Иванов.

— Доложите, когда будет готов, — сказал я ему и, попросив, чтобы мне принесли карту, направился во второй отсек.

До ужина хотелось кое-что продумать, осмыслить, уточнить. Наши предположения все же подтвердились. Путь, по которому ходили корабли противника, установлен. Осталось еще раз все проверить по карте. Совершенно очевидно, что в момент обнаружения противника мы, находились вблизи той точки, откуда вражеские корабли расходились по портам назначения. Только сейчас стало ясно, что торпеда по первому кораблю, была выпущена в тот момент, когда он подходил к точке поворота и лег на новый курс, нарушив таким образом все наши расчеты. Если бы корабль противника уклонился, своевременно обнаружив опасность, то вторую атаку нам пришлось бы проводить в гораздо более сложных условиях.