Наталья Тендора - Георгий Юматов

В семье Юматовых рядышком стоят две фотографии особо чтимых в этом доме людей – Георгия и Музы. Они сразу бросаются в глаза входящему в комнату. Мне даже показалось, что это какие-то памятные портреты, подаренные именитыми родственниками с посвящением на память. Оказалось, что нет. То были самые обычные открытки, когда-то в огромном количестве продаваемые на каждом шагу в киосках «Союзпечати» и просто купленные родственниками. Судя по словам племянника, сам Юматов небрежно относился к собственной славе и поэтому никогда ничего подобного не дарил.

А вот что рассказала о знаменитом дяде его племянница, дочь сестры Татьяны, Марина Александровна: «Мы жили рядом, они иногда приходили к нам в гости. Вначале мы довольно плотно общались, но после смерти бабушки, мамы Георгия, самого близкого из родни ему человека, это общение почти сошло на нет. Так, иногда, встречались на улице, поскольку жили рядом…

Да и потом, у каждого была своя жизнь – у Георгия с Музой – своя, у нас – своя, далекая от кино. Муза больше поддерживала отношения со своими родственниками – братом, племянницей Леночкой, которую она особо привечала. А потом, уже после смерти мамы Георгия, появился Мережко, которому Муза оставила все – и награды, и квартиру…

– А Мережко никогда не связывался с семьей Юматовых? Не предлагал вернуть что-то из вещей Георгия Александровича?

– Нет. Никогда даже не было таких разговоров. Мне тоже казалось странным, что постороннему человеку Муза оставила все, но я никогда не поднимала этот вопрос.

– А ваши детские, юношеские впечатления о Георгии?

– Вы сами понимаете, как девчонки завидовали мне, у которой был такой знаменитый дядя, можно сказать, звезда. Конечно, расспрашивали о нем, просили автографы. Когда я училась классе в пятом, подружки уговорили поехать к нему на дачу, которую он снимал на Клязьминском водохранилище. Дядя Жора только что пришел с охоты, потрошил каких-то мелких птичек. Девчонки тогда остались очень довольны…

Надо сказать, что в самом доме у дяди вечно была грязь. Муза была очень неряшливой и неаккуратной женщиной. Хозяйка она была никакая. Одно время, когда они только въехали в эту квартиру, все увлекалась сменой мебели – у них бзик был такой, у этих актеров… Они ставили все новое чуть ли не каждый год. Вот она тоже этим увлеклась и часто все вокруг меняла. Но бардак всегда был жуткий, и пыль кругом. Никакого особого богатства, особенно к концу их жизни уже не наблюдалось. Машина – старая «Волга», гараж – навес во дворе, бриллиантов, о которых как-то написали в одной статье, тоже особых не было…

До этого они жили в коммуналке, у мамы Музы, потом выстроили этот кооператив и были в составе первых жильцов. Мама у нее была замечательная. Думаю, жизнь дяди Жоры сложилась бы иначе, если бы не пьянка эта и то, что у них не было детей. Но это уже Музочка постаралась… Он всегда очень хотел детей. Не случилось. Поэтому животные и были у них на первом месте, держали они всегда по несколько собак. Была даже такая памятная фотография в «Советском экране», где он запечатлен в обнимку с двумя своими питомцами.

Умер дядя Жора от аневризмы брюшной аорты, хотя я не знакома с результатами вскрытия, в то время мы ничего не знали. Это моментальная смерть».

И еще из разговора с племянником Георгия Александровича Алексеем Константиновичем Юматовым, встреча с которым прояснила многие обстоятельства жизни актера:

«Надо сказать, что дядя Жора нас, мальчишек – меня и двоюродного брата Мишку, всегда путал. Это беда всех творческих людей, вечно витающих мыслями где-то далеко от реального мира. «А ты – кто?» – восклицал он обычно при нашем появлении.

Вслед за отцом и дядей Жорой я тоже учился в школе № 657, находящейся буквально в тридцати метрах от нашего дома, на углу улицы Чаплыгина и Фурманного переулка (названного так в XIX веке, потому что здесь был «извозчий двор»; от немецкого «фурман» – возница, извозчик). По-видимому, здесь же находились и пожарные повозки с трубами – «заливными насосами», раз переулок какое-то время носил и название Трубного.

Дом постройки 1898 года, в котором проживала наша семья, был знаменитым. Он сохранился и сейчас. На нем вензель, в подъездах на потолках масонский знак – паук. Дом был задуман для сдачи квартир в наем среднему классу. Можно сходить – посмотреть: ул. Чаплыгина, дом 8. Наша квартира 5 на втором этаже. Рядом арка, если к ней лицом встать, то подъезд будет сразу справа. Вот там дядя Жора и родился. Напротив – школа, в которую он ходил, буквально в тридцати метрах. Только вход в нее теперь сбоку, с торца, а раньше был со стороны фасада.

Рядом со школой находился знаменитый дом политкаторжан, на углу улицы Чаплыгина, дом 1 – ныне это театр «Табакерка». Доска на здании сообщает, что какое-то время здесь жил Максим Горький. В свое время, помните, был фильм «Рассказы о Ленине». Там Владимир Ильич приезжал в этот дом слушать «Аппассионату» Бетховена в исполнении какого-то знаменитого пианиста.

Ранее наша школа носила номер 657, сейчас это школа № 613, носившая имя Н.А. Некрасова. Работающие в ней и учащиеся, наверное, даже не подозревают о том, что в ее стенах некогда учился знаменитый артист Георгий Юматов. Здесь всех и в пионеры принимали. Ляля (сестра Алексея Константиновича Лидия. – Н.Т.) тоже училась в ней, правда до седьмого класса, пока образование не разделили и ее не перевели в женскую школу. Когда-то именно здесь был организован и первый в Союзе пионерский отряд, членами которого стали мой 12-летний отец и 10-летняя тетя Таня…»

Исторические роли на экране и сцене

…Ветер бьет в паруса. Корабль рассекает волны. Подставив лицо соленым брызгам, стоит на палубе молодой моряк в камзоле и треуголке. Это Виктор Ермолаев, юноша, верный спутник в боях и походах, которого, как сына, полюбил адмирал Ушаков за храбрость, самоотверженность и преданность флоту.

Русский моряк… Играть его Юматову было и легко и трудно. Легко – потому что не мог забыть, как когда-то так же рвался во флот, в море… Но хоть и владели людьми те же чувства любви к родине, ненависти к врагам, верности долгу, надо было окунуться совсем в другую эпоху.

«Как будто курс лекцией по истории прослушал», – шутил Юматов после работы над двумя сериями картины.

Конечно, было бы преувеличением утверждать, что за время съемок камзол и треуголка станут для него такими же привычными, как тельняшка и бескозырка. Но, во всяком случае, ни костюм, ни обстановка действия уже не мешали ему чувствовать себя непринужденно. Он как бы переселился в иное время, оставаясь самим собой.

Эпоха малокартинья постепенно сходила на нет. В дирекции «Ленфильма» всерьез подумывали о новых перспективах. В 1954 году вехой на этом пути стал первый международный проект – фильм Сергея Васильева (одного из братьев Васильевых, авторов легендарного «Чапаева») «Герои Шипки» – об освобождении Болгарии от турецкого ига, о событиях, происходившими на Балканском полуострове в 70-х годах XIX века.