Павел Мурузи - Александра Федоровна. Последняя русская императрица

Карета великого князя Сергея Александровича ожидала путешественниц у перрона. Кучер, сидевший на козлах чуть криво, держал в одной руке вожжи от трех лошадей, а другой вежливо приподымал свою маленькую фетровую круглую шляпу, украшенную павлиньими перьями.

Узкая, прямая, песчаная дорога шла через поля. Пока еще зеленая пшеница была такой высокой, что доходила чуть ли не до окон экипажа,

Они проехали через небольшой лесок, затем вновь перед ними открылась степь; вдали они увидели в низине ленту реки, которая капризно извивалась, словно змейка. Вскоре над вершинами деревьев показалась высокая крыша барского дома.

После того как они замедленным шагом проехали через плавучий мост, построенный на случай частых здесь наводнений, Аликс увидала несколько маленьких домиков. Чуть слева стояла скромная деревенская церковь с зеленой крышей, и вскоре перед ними она увидела большие распахнутые настежь деревянные ворота, которые словно приветствовали их, приглашая въехать во двор.

Великий князь Сергей Александрович с великой княгиней Елизаветой ждали их на крыльце.

Аликс бросилась в объятия сестры. Они крепко обнялись, но тут же разъяли свои объятия. Это было типично для всех членов гессенской семьи. Они, конечно, любили друг друга. Они это и доказывали при случае, но всякая излишняя подобная демонстрация оскорбляла их стыдливые чувства.

Аликс была просто очарована этой просторной избой, в которой было столько чисто деревенского обаяния. Ничего церемонного. Никаких прямых готических форм, как на английских зданиях в королевстве ее бабушки, ни этого завезенного из Франции тяжелого архитектурного стиля Людовика XV немецких дворцов, который совсем не нравился молодой принцессе.

Здесь все дышало отдохновением, покоем, простотой.

Аликс так понравилась ее большая комната, простая без всяких претензий мебель, глубокие кресла, в которых можно было при случае и вздремнуть.

Аликс чувствовала, как ее покидает тревога, которая не оставляла ее со времени пребывания в Бэлморале. Она переживала из-за отца, который тоже немало от всего страдал. Она боялась того, что ее сестра могла наговорить ему по поводу разговоров в императорской Гатчине.

Виделась ли Элла снова с цесаревичем?

В первый вечер во время обеда без всякого церемониала, попросту, и потом, после краткой встречи в гостиной, окна которой были распахнуты на лес с его вековыми деревьями, что так располагало к мечтательности, Аликс не хватило духа задать сестре этот вопрос. И на следующий день, и во все последующие, когда все совершали прогулки верхом или подолгу купались в реке, теплая вода которой пахла степными травами, или посещали соседей-помещиков, Аликс все не находила подходящего момента для доверительного разговора. По правде говоря, она рассчитывала, что Элла заговорит по этому поводу первой.

Золотое русское лето было в разгаре. Каждый день к ним приезжали кареты с гостями. Соседи приглашали их к себе. В нескольких верстах от Ильинского находилось поместье князей Юсуповых с великолепным дворцом, и совместные обмены визитами проходили без остановки, и объяснялись не светскими обязательствами, а простым вкусом к совместному отдыху.

Молодые люди, друзья, дети, прислуга — все бродили по полям, ловили бабочек, которых в этих местах так много, причем самых разнообразных и живописных, собирали полевые и лесные цветы, которых там тоже было видимо-невидимо.

Потом все дружно отправлялись в лес по грибы под руководством доктора Зверева, который лично осматривал каждое лукошко, прежде чем отправить его содержимое на кухню. Иногда все шли собирать ежевику, дикие ягоды или малину — самую душистую во всей России, — хвастался великий князь, — потом эти ягоды сушили на больших досках, но не на солнце, а в тени, чтобы потом делать из сушеных ягод малиновый чай, единственное эффективное, как утверждают, средство от бессонницы.

Аликс, открыв для себя необозримые подмосковные просторы, наслаждалась свободой. Ей нравилось бродить по березовым рощицам, где легкий, ласковый ветерок приводил в трепетное движение листочки, которые, казалось, становились крошечными инструментиками в большом оркестре природы. Однажды на сельской ярмарке, в воскресенье, Аликс увидела нечто весьма любопытное, что глубоко взволновало ее. Ей, простой посетительнице праздника, все бедняки низко кланялись. Это был день святого Ильи, патрона церковного прихода Ильинское. Согласие на проведение в этот день ярмарки дал великий князь. Коробейники раскладывали свой нехитрый товар. Повсюду возводились ярмарочные балаганы, карусели с разноцветными лошадками для катания, Отовсюду к этому месту подъезжали телеги, набитые до отказа празднично одетыми крестьянами. Красивые девушки с узорчатыми платками на головах громко распевали песни, а пригожие молодые смуглые парни подбадривали их, не в лад подыгрывая на своих старых балалайках.

Аликс следовала за великокняжеской четой повсюду, от одной лавки к другой. Великий князь не пропускал ни одной из них, ведь там продавалось столько самых необычных диковин. Элла сама водила сестру повсюду. За ними по пятам следовали слуги с большими корзинами в руках, куда они складывали купленный сестрами товар: грубое полотно для деревенских простыней, узорчатую ткань — кретон, носовые платки, разные шали — от самых легких, воздушных до плотных, теплых; копеечные безделушки, оловянные колечки, лихо разукрашенные картонные сердечки, гончарные изделия, глиняную посуду, большие пивные кружки, горшочки для сметаны, стеклянную посуду, графины под хрусталь, стаканы самой различной формы, клубки лент, печенье, колбасу, конфеты…

Аликс остановилась перед одним торговцем, который продавал графин. В нем стеклодув поместил маленькую разноцветную птичку.

А какие забавные эти табакерки из папье-маше, покрытые глазурью с портретами императора Александра III и императрицы Марии Федоровны.

От всей этой ярмарочной карусели могла закружиться голова, но Аликс даже в такой обстановке постоянно ощущала свое нестерпимое, до боли, желание узнать, поговорит ли, наконец, с ней сестра о Николае Александровиче?

Однажды вечером, когда все домочадцы, переехав через реку, добрались до Усово, где находился другой дом великого князя, построенный им из белого и серого кирпича, и где обед подавали в большом зимнем саду, в котором росло множество тропических растений и экзотических цветов, Аликс случайно оказалась в пустом флигеле рядом с Эллой. Забыв на время о твердости своего характера, она довольно робко спросила ее:

— Элла, ты никогда не говоришь мне о нем…