Любите меня - Светлана Владимировна Демиденко
Итог: он решил пожить отдельно, т.к. сильно устал от такой семейной жизни, от бесконечных конфликтов на тему «Когда он будет дома?»
Я опустила ещё постоянные командировки мужа в Куйбышев, где просто без него не могут обойтись ни дня, и после которых о своих супружеских обязанностях было забыто навсегда.
Случайно встретив одноклассницу на улице, та предложила по невысокой цене тур по Европе- 5 стран, среди которых Париж. Я поинтересовалась, можно ли вдвоём с Сашей.
–Можно, оформляйте!!!
Я возбуждённо Саше рассказываю, перечисляю страны: Польша, Германия, Франция, Бельгия, Голландия! Скривился мой муж, ничего не сказал, но загранпаспорт дал и другие документы подготовил. Я заплатила за дорогу в оба конца на двоих и на путёвку себе наскребла. Сашу месяц уже не вижу-он либо на работе, либо у родителей на даче, либо ещё где.
До последнего думала, откажется ехать. Звоню, сообщаю, когда едем. Явился за два часа до поезда, собрал сумку и моя сестра с мужем увезли нас на вокзал. Поездка была чудесная. Я её описала в поезде на обратном пути домой и назвала сей очерк банально: «Галопом по Европам». Трудности с автобусными переездами забылись. Всё затмили Эйфелева башня, в ночных огнях, Дисней-Парк, аквапарк, улицы розовых фонарей в Амстердаме, писающий мальчик в Брюсселе, Александр-Плац в Берлине, старая Варшава и т.д. Самое главное, что Саша, взяв чей-то цифровой фотоаппарат в поездку, нащёлкал 250 кадров, где он и я (мы фотографировали друг друга) возле всех достопримечательностей, нажал какую-то кнопочку и все фотографии испарились без следа.
–Саша! Бог тебя наказывает, что ты неправильно поступаешь в жизни. Потому что ты очень самонадеян! – говорю я ему, и слёзы заливают мои щёки.
–Скажи, чтобы было, если бы это сделала я? Да ты бы, наверное, фотоаппарат мне разбил о голову!
–Не говори мне ничего, мне самому плохо.
И я ничего больше не говорю, но сердце разрывается от того, что не останется от этой поездки на память таких шикарных фотографий. Я ведь чувствую, что это последняя наша гастроль с Сашей.
–Ничего, Дёма, мне в следующем году в июле запланировали командировку в Лондон. Мы поедем вдвоем и заедем сюда снова и нафотографируемся.
Вдвоём, думаю я? Опять появляется надежда. Но ночью шараханье от меня на другую кровать или на другой край кровати, если кровать двуспальная (в зависимости от номеров в гостиницах), говорит о том, что вместе мы уже никуда не поедем.
Париж-город Любви не растопил злую льдинку, попавшую в глаз моему Каю. По приезде домой, Саша больше ни одного дня и ночи не провёл в нашем уютном гнёздышке. Сказал, не может он меня больше обманывать и жить со мной, ему тяжело видеть, как я плачу каждый вечер, когда он уходит спать в другую комнату.
Он ушёл и считает себя героем, спас меня от слёз. Он же не видит, как я вою и захлёбываюсь в слезах, сидя на кровати одна ночью. У меня постоянно горит свет в коридоре, потому что я боюсь темноты. Я купила себе
детский ночник и мотаюсь с ним по квартире, как кот с мышом, на случай, если отключат внезапно электроэнергию.
Слышу по телевизору случайно песню «Ты у меня одна, словно в ночи луна…» и опять рыдаю. Всё время Саша посвящал мне эту песню. Ещё год назад, отдыхая в Белокурихе, на концерте одного барда, только зазвучали первые аккорды этой песни, а Саша мне уже шепчет: «Дёма, тебе посвящаю!» И я плачу от счастья.
–Саша! Ты ведь меня никогда не оставишь?
–Не, Дёма. Куда я от тебя денусь. Не переживай.
И теперь я это переживаю, но не знаю как.
После того, как Саша ушёл, я практически стала жить на два дома. Если я выходная, то прибрав свою квартиру что-нибудь приготовив поесть- бегу к Маме и Инне, к племянникам родным. Впрочем, так было и при Саше, разница только в том, что я частенько остаюсь там ночевать. Сплю с Вовкой на раскладном диване в зале. Чувствую себя лишней, хотя мама и Инна уж точно так не считают. Но я лежу и давлюсь слезами, чтобы никто не услышал, ощущаю себя горохом при дороге. Думаю, какая же будет у меня старость и доживу ли я до неё. Будет ли в старости любить меня Вовка, обожаемый мною человечек. Лежит, дышит ровно, носик – кнопочка, кудряшки взмокли, ко лбу прилипли, одеяло постоянно откидывает- жарко ему. Терпения нет, потихоньку тискаю его, обнимаю худенькие плечики, целую нежные щечки. Вова во сне недовольно что-то укает, отталкивает меня, я ему днём то надоедала со своим тисканьем. Но он терпит, потому что Света всё время что-то дарит, покупает. Избаловала. Если Вова приходит ко мне домой, то первым делом бежит смотреть под кровать, что там выросло. Мы так давно играем. Если Вова дома балуется, ругается, я говорю:
– Сейчас пойду и нафиг все зёрна волшебные залью водой под кроватью!
А Вова орёт дурниной и начинает реветь:
–Не залива-а-а-й!!! Я больше не буду!
… Поночую у них ночи 2-3 и бегу домой. Скучаю по квартире, по домашним цветам, по Сашиным портретикам которые у меня везде расставлены. Я раньше вообще никогда не ночевала дома одна. Но я привыкла Сашу ждать с различных корпоративных вечеринок, которые раньше часу, двух, трёх-то не заканчивались. Поэтому включаю свет в коридоре, отблеск которого виден в спальне, трясусь от страха, холода, одиночества и ложусь спать. Повою, как волк на луну, и засыпаю. И всё время жду его, вдруг придет и скажет что-то щемящее, нежное, покаянное. Вот настал день Святого Валентина. Инна просит остаться у них, отметить. Я говорю: «Нет Давно уже дома не была» А сама жду его, что-то готовлю в кухне, чтобы не застал врасплох, чтобы было чем угостить. А в ответ-тишина, никто не приходит и не звонит. Я плачу, смотрюсь в зеркало. Господи, какая некрасивая, какая уже старая стала. Кожа ужасная, морщин миллион, ну кому, думаю, я вообще нужна. Саша моложе меня, видит мои старческие изменения, хочет ребёнка и разве он виноват в том, что я уже на это не способна. Мне достаточно моих племянников- Вовки с Дианой, они всё равно, что мои дети. А у Саши нет и племянников, что же ему быть при мне поводырём всю жизнь жить. Я его понимаю. Но мне не легче от этого ни на грамм. Хочу, чтобы меня любили
