Дмитрий Федоров - Виктор Тихонов. Жизнь во имя хоккея

Выходим из автобуса, идем оформляться. И вдруг я чувствую – хозяйственная сумка в руке, а маленькой нет. Периферическим зрением увидела, как мелькнула мужская фигура, и я побежала за ним и крикнула: «Полиция»! Тут два парня из нашей группы бросились за ним, и воришка рванул по эскалатору, а сумку кинул. Ребята подобрали сумку и принесли мне. А Виктор на скамеечке сидит с чемоданом и никак не может понять, куда я пропала.

Вот так мы спаслись. Вернее, нас спасли эти парни. А иначе мы бы остались в Испании. И пока документы выправят, пока все формальности решат… Да ещё без денег! А Виктору буквально через два дня уже надо на тренировке быть.

Потом, в самолете уже, я подошла к двум мужчинам, которые нас спасли, а они говорят: «Да мы милиционеры». Получается, и на отдыхе выполнили свой долг. В статистику раскрытых преступлений это им, понятно, не зачтется, но – окончательный ли это учёт?

Прилетели мы в Москву счастливые, а я опять про судьбу… Помогла судьба Виктору – ему надо было на его любимую работу, вот всё и сложилось удачно.

Зарплаты

В советское время достаток человека определялся не только его заработной платой, но ещё и какими-то дополнительными благами, которые он мог получить. Виктор, естественно, стремился к тому, чтобы его команда чувствовала себя комфортно в быту. И чтобы никто не нуждался. Поэтому выбивание у начальства машин, квартир, дач и прочего – это тоже задача главного тренера в СССР.

Авторитет тренера основывался не только на умении управлять игроками, но и на умении добиваться житейских благ для них. И это тоже входило в обязанности тренера – Виктор не был одинок, так поступали все. Но он не просто просил – он обосновывал. Он объяснял, почему именно этому игроку надо дать, скажем, квартиру. Мол, жена к нему жить приезжает. Или – машину…

Да, как раз в те времена у ребят появились машины. Зарабатывали они прилично по тогдашним меркам. Не сравнить, конечно, с тем, что сейчас, но всё равно они были более состоятельными, нежели обычные граждане.

Авторитет тренера основывался не только на умении управлять игроками, но и на умении добиваться житейских благ для них.

Когда наш сын Василий стал играть во второй команде «Латвияс Берзс» и поступил учиться в институт, он уже зарабатывал. И приносил деньги домой. Не все, конечно, но часть я у него брала. Брала и откладывала. Когда он захотел купить машину, я достала сбережения и отдала.

Денежный вопрос остро не стоял. Я получала довольно прилично, муж с зарплаты давал мне определённую сумму – на неё мы жили. Я знала, что должна уложиться. Уже в Москве, в девяностые годы, когда случился настоящий обвал, когда рухнула экономика, мы жили скромно, на какие-то копейки. Тогда похуже питались, но всё равно мало в чём себе отказывали.

В любом месте, в любое время, в любых ситуациях, при переездах, в разлуке и в одной квартире – всегда вместе с Виктором я чувствовала себя, как за каменной стеной.

Но тогда, в семидесятых, конечно, всё было благополучно, и не было такого разрыва в заработках, как сейчас. Мы все получали приблизительно одинаково. Я недавно нашла в бумагах штатное расписание «Динамо» (Виктор же все документы хранил), у него самого зарплата была двести рублей, у начальника команды столько же. Помощники – сто восемьдесят рублей. Поменьше, чем у главного, но, как видим, не намного. Наверное, были ещё какие-то премиальные. Они в ведомости не указаны. Наверняка были – это логика подсказывает, потому что мы жили довольно вольготно. Да и ребята-хоккеисты нормально жили, получая в среднем по сто пятьдесят рублей. Сумасшедших денег в хоккее не вертелось. Миллионами только сейчас оперируют.

Машины Тихонова

В жизни современного мужчины автомобили играют огромную роль, занимают важное место в жизни. Марка машины, на которой ездишь, – вопрос престижа, статуса. Издаётся много журналов про автомобили, про гонки. В компаниях говорят про машины. Игроки друг перед другом хвастаются, у кого машина лучше и, как нынче модно говорить, навороченнее. А вот в нашей семье такой любви к автомобилям не было.

Мы с Виктором сдавали на права в Риге. Первая сдала я в конце 1974 года. Я окончила автошколу, посещала все занятия – теорию и практику. Но в душе я уже тогда осознавала – по натуре я не водитель.

После того, как у меня появились права, Виктор тоже загорелся. Я его подготовила, потому что он не посещал автошколу – времени-то не было свободного. Два вечера от него не отходила и натаскала его по правилам так, что от зубов отскакивало. Пошёл он на экзамен и, конечно, сразу получил права.

После этого мы купили «Волгу».

И вот Виктор сел за руль в первый раз, выехал из дома и на повороте врезался в автобус. Он вышел из машины, посмотрел на вмятины… Все живы-здоровы, никто не пострадал, но… Больше он никогда не садился за руль. У него всегда была служебная машина с водителем.

А мне очень нравилось ходить пешком. Рига сама по себе небольшая. Всё необходимое – в шаговой доступности.

В Москве, конечно, всё по-другому. Служебной машиной Виктора с этической точки зрения было пользоваться просто, потому что водитель Максим Алексеев стал нам фактически родным. И даже по дому помогал, когда нам уже стало тяжело лампочки выкручивать-вкручивать или покупать-менять батарейки.

А сама я на машине не ездила. В Риге я на той «Волге», на которой Виктор врезался в автобус, ещё несколько раз выбиралась, но чувствовала, что устаю от напряжения. Хотя инструктор мне говорил обнадёживающие слова – мол, ты будешь здорово водить. Не получилось. Я тоже не стала водителем. Как и Виктор.

И машину продали. Больше никаких машин! Впрочем, зарок в Москве нарушили, ещё одну купили. Но – не надолго. Чего ей стоять без толку? Опять же – Виктора возили, а не сам он управлял. Хотя права и у него, и у меня сохранились. Как и партийные билеты. Мы их не выбрасывали, что было модно в начале девяностых. Даже до последнего платили партвзносы. Права и партийные билеты у меня вместе лежат – в одном ящике.

Как водители мы с Виктором так и не состоялись. Есть объяснение – ему это просто было не нужно, всегда имелась служебная машина. Раньше – «Волга», самая престижная машина советских времен. И лишь в последние лет десять пересел на «Мерседес».

Когда ЦСКА оказался под крылом «Роснефти», Виктору предоставили машину другой марки, не помню, какой. Для меня все машины одинаковые. Да и для Виктора машина была исключительно средством передвижения – не более того. Ни разу в жизни ни с кем он не обсуждал машины – такой темы для него не существовало. Ему было всё равно, на чём ехать.

Зато существовала другая важная тема – машины для игроков! Он ребятам пробивал машины у руководства после выигрышей крупных турниров. Они просили машины, чтобы получить новые, а старые продать по коммерческий цене. Тогда же нельзя было просто прийти в магазин и купить машину, автомобили распределялись по предприятиям. А вот на авторынке можно было приобрести. Но нужно было сверх выставленной официальной цены добавить бывшему владельцу энную сумму (чаще всего – двойную цену).