Владимир Дайнес - Гений войны Рокоссовский. Солдатский долг Маршала

К. К. Рокоссовский, руководствуясь приказами РВС СССР и командующего войсками Белорусского военного округа А. И. Егорова, особое внимание уделял организации и проведению тактических учений. Части дивизии в 1930 г. отрабатывали темы, связанные с форсированием водных преград, ведением наступательного и оборонительного боя. Оценивая деятельность К. К. Рокоссовского на посту командира дивизии, Г. К. Жуков говорил: «Рокоссовский был очень хорошим начальником. Блестяще знал военное дело, четко ставил задачи, умно и тактично проверял исполнение своих приказов. К подчиненным проявлял постоянное внимание и, пожалуй, как никто другой, умел оценить и развить инициативу подчиненных ему командиров. Много давал другим и умел вместе с тем учиться у них. Я уже не говорю о его редких душевных качествах – они известны всем, кто хоть немного служил под его командованием…[74]».

Еще более ответственные задачи Реввоенсовет СССР ставил перед армией на 1932 учебный год. К ним относились: решительное овладение искусством управления боем соединенных родов войск; освоение и применение современной техники и глубокой тактики, особенно на фронте ударных армий; наступление ударных группировок в условиях насыщения их современными техническими средствами; нанесение одновременного удара на всю глубину расположения противника (глубокий бой); применение танков, особенно танков дальнего действия; атака и прорыв укрепленных районов и др.[75]

В войсках широко практиковались опытные тактические учения, связанные с отработкой вопросов организации и ведения глубокого боя и глубокой операции. Основными темами были: наступление ударной армии под угрозой флангового удара противника; подготовка и проведение армейской наступательной операции с перегруппировкой сил в сторону флангов; проход механизированного корпуса через фронт прорыва и действия его в оперативной глубине обороны противника и др. Весной 1932 г. в Белорусском военном округе состоялись учения с привлечением высшего начсостава по отработке пограничного сражения по прикрытию мобилизации, сосредоточения, оперативного развертывания и использованию укрепрайонов, а также наступательной операции в условиях пограничного сражения и с прорывом заблаговременно подготовленной обороны противника. Рокоссовский, как и другие командиры дивизий, принимал активное участие в этих учениях. Навыки, приобретенные им тогда, несомненно, пригодились ему в грозные годы Великой Отечественной войны.

Однако не все обстояло так гладко с освоением новых способов ведения боя и применением технических средств. И. П. Уборевич в своем докладе начальнику Штаба РККА А. И. Егорову от 5 мая 1932 г. отмечал: «Командиры 3-го кавалерийского корпуса Тимошенко, 6-й кавалерийской дивизии – Вайнер, бывший командир 7-й кавалерийской дивизии – Рокоссовский подготовлены вполне удовлетворительно, но недооценивают опасности для кавалерии со стороны авиации[76]». Особенно Уборевича тревожило то, что командиры дивизий по требованию наркома по военным и морским делам К. Е. Ворошилова уделяют много времени личной стрелковой подготовке в ущерб оперативной подготовке.

Служба Рокоссовского в Белорусском военном округе оказалась непродолжительной. В начале 30-х годов резко обострилась обстановка на Дальнем Востоке. В 1931 г. Япония без объявления войны вторглась в Маньчжурию, рассматривая ее в качестве плацдарма для нападения на СССР. Это вынудило советское правительство принять срочные меры для укрепления своих восточных границ. В Забайкалье и Приморье передислоцировались новые части и соединения, а ранее там расположенные переформировывались и пополнялись. Одновременно в Забайкалье направлялись опытные командиры, знакомые с театром военных действий.

22 февраля 1932 г. Рокоссовский снова вступил в командование 5-й отдельной Кубанской кавалерийской бригадой Забайкальской группы войск. Ему предстояло развернуть бригаду в 15-ю кавалерийскую дивизию. Она включала 64, 73, 74 и 75-й кавалерийские, 15-й конно-артиллерийский полки и 15-й отдельный механизированный дивизион, который в сентябре был переформирован в 15-й механизированный полк.

С первых дней вступления в должность командира 15-й кавалерийской дивизии Рокоссовский встретился с большими трудностями. Подготовка частей оставляла желать лучшего. Это наглядно видно из приказа Рокоссовского от 1 июня 1933 г., посвященного проверке 73-го кавалерийского полка. «В основном низкая стрелковая подготовка этого полка объясняется общей расхлябанностью всего состава полка, – отмечалось в приказе, – неумением организовать стрельбы, отсутствием внешнего воинского вида, невысокой дисциплинированностью и попытками большинства начсостава свои неудачи объяснять различными объективными причинами».

Рокоссовский продемонстрировал, что не собирается мириться с подобным отношением к обучению личного состава. Он объявил выговор командиру и его помощнику по политической части «за допущенную расхлябанность, неорганизованность и слабую подтянутость полка, а также за слабое знание начсоставом полка основных уставов[77]».

Командиры и красноармейцы сразу же ощутили твердую руку командира дивизии. В частях резко возросла активность боевой учебы. Практикой стали форсированные марши и марш-броски в любую погоду, днем и ночью, по дорогам и без дорог. Подразделения дивизии овладевали искусством с ходу развертываться в боевые порядки для стремительной атаки врага и преследования его до полного уничтожения. В соответствии с приказами командования Особой Краснознаменной Дальневосточной армии (ОКДВА) и Забайкальской группы войск начсостав изучал организацию и тактику действий японской армии, уделяя особое внимание японскому языку. Рокоссовский требовал: «На всех тактических учениях и штабных учениях практиковать опрос пленных по имеющимся словарям, пленных изображают один-два командира, отвечающих только на японском языке. С июля сего года во всех штабах частей установить один день в пятидневку, закрепив в этот день один час, в течение которого весь разговор в штабе лицами начальствующего состава ведется только на японском языке, пользуясь словарем. Изучению японского военно-разговорного языка придать исключительное значение, поставив целью к декабрю сего года овладеть всем начальствующим составом всей суммой слов разговорника словаря[78]».

Рокоссовский непримиримо относился ко всем фактам нарушения воинской дисциплины и очковтирательства. Так, некоторые командиры 64-го кавалерийского полка, стремясь улучшить свои показатели на стрельбах, часто завышали оценки своим подчиненным. В приказе Рокоссовского от 9 декабря 1933 г. по этому поводу говорилось: «Такое явление говорит о потере бдительности со стороны ответственных за боевую подготовку лиц, забывших, по-видимому, о том, что части стоят на одной из ответственных на данном этапе границ, и от их повседневной боеготовности зависит исход первых боев с врагом, который попытается перейти эту границу, и что за обман самих себя частям придется в первых же боях расплачиваться большой кровью..»[79].. За столь серьезный проступок командир 1-го эскадрона 64-го кавалерийского полка был отдан под суд, несколько других командиров получили по 20 суток ареста, а командир полка – строгий выговор.