Покорение западного Кавказа. Записки участников боевых действий - Коллектив авторов
Лето 1863 года войска провели в занятиях по устройству кордона по Пшишской линии, по прокладке дорог и постройке станиц. С горцами открылись мирные сношения; в лагерях учредились рынки, на которых горцы сбывали нам по весьма дешевым ценам все, что могло стеснять их в дальней дороге, а переселяющиеся в Турцию – все свое хозяйство. Цены дошли до невероятно низких цифр. Например, быка можно было купить за 1–2 рубля, барана 20–25 копеек.
За работу взялись горячо, но скоро однообразие занятий прискучило. Журналы, и в особенности газеты, были единственным развлечением: мы их поглощали едва не в буквальном смысле. Газетные новости нас, как и всю Россию, также очень интересовали. Одновременно с окончанием Кавказской войны, вспыхнуло восстание в Польше. Серьезного значения этой неравной борьбе никто не придавал, но она нас живо занимала, тем более, что польская пропаганда явилась и на Кавказе – конечно, не между войсками, где всякая ляхетская прокламация произвела бы смех – а между разгромленными горцами. Мы узнали, что с горцами, уезжавшими в лагерь, являлись иногда поляки. От скуки, солдаты на рынках отыскивали и поляков; но поиски их, разумеется, бывали безуспешны. Ловить поляков можно было, только зная черкесский язык, солдатам неведомый.
Кавказскую войну мы считали оконченною; но все, происходившее на наших глазах, было еще не так осязательно, чтобы каждый мог сказать это с уверенностью. Только ступив на берег Черного моря и оглянувшись назад, мы могли бы сказать, что зa нами осталась России, а не Кавказ. Все желания наши сосредоточивались на Понте Эвксинском: у горцев мы расспрашивали, далеко ли до него, какова там местность. Нас утешали близостью этого обетованного моря, и в доказательство привозили в бутылках морскую воду.
Отряд все ближе и ближе подвигался к укреплению Хадыжи, которое было базисом для предстоявшего движения в горы, а там – и на море. Осенью Пшехский и Даховский отряды соединились в Хадыжах, откуда двинулись к Гойтхскому ущелью. Приехал командующий войсками, генерал-адъютант граф Евдокимов. Ущелье занято было без сопротивления. Близ водораздела отряды остановились и приступили к работам.
Шанцевый инструмент заменил винтовку: саперы и офицеры путей сообщения занялись проведением дорог. Войска заготовляли запасы провианта, сухарей, сена, овса; устраивали магазины для предстоящей экспедиции на южный склон Кавказских гор.
Небо нахмурилось; пошли дожди; земля превратилась в кисель. По вновь разработанной дороге ни проехать, ни пройти не было возможности. Лошади вязли в грязи по уши. В батальонах, пало более половины лошадей; солдаты, по необходимости, заменяли вьючных животных. Сообщение с Хадыжами сделалось крайне затруднительным: пространство в сорок верст проходили почти неделю.
Лагерь утопал в грязи. Казалось, сама природа вооружалась против нас. Холод, голод, бесcонные ночи, тяжкие работы, постоянные движения в горы на поиски, и все это – не дни и недели, а месяцы. Но мы не унывали, лагерь был оживлен по обыкновению; больных солдат было очень мало; – испытание тяжкое, но последнее…
В перспективе являлось море, вечно голубое небо и честь окончить войну. Но не всем удалось увидеть плоды понесенных трудов. Вечно напряженное состояние поддерживало нас; но едва окончилась война, и батальоны разошлись по домам, изнурительный поход сказался в губительном тифе, от которого человек сгнивал почти заживо. Юноши возмужали в течение нескольких месяцев, старики ранее приблизились к могиле, остальные преждевременно состарились.
В конце ноября Пшехский отряд, под начальством свиты Его Императорского Величества генерал-майора Граббе двинулся на поиски к верховьям речки Саже. По дороге было забрано семейств сорок горцев в плен. От вершины Саже отряд перевалился на Пшеху, и верстах в двадцати от Гойтх, выше его, расположился на ночлег. На следующий день, в два часа пополудни, мы снялись с позиции и двинулись к Гойтху. В арьергарде находился, в числе прочих, и 19-й стрелковый батальон. Сверху валилась какая-то каша: холодно, мокро, ветер пронизывал насквозь. Пленные, следовавшие при отряде, едва прикрытые лохмотьями, падали от изнурения; матери сбрасывали с рук окоченевших младенцев. Сердце сжималось от боли, глядя на несчастных; но помочь не было возможности. Дорога шла дном ущелья, где часто надобно было переправляться вброд через Пшиш; вода прибавляла ежеминутно. Уже стемнело, когда мы подошли к тому месту, где дорога обрывалась у переправы через Пшиш. Попробовали брод, но лошадь с места пошла вплавь. Двигаться далее было невозможно. Солдаты ощупью наши несколько плетней, сломали их, наложили в костры; дело остановилось за огнем; спички отсырели, трут замок, а холод все усиливался. Кой у кого нашлись сухие носовые платки, вторые натерли порохом, и хотя с трудом, однако, успели зажечь костры. До чего люди промерзли, можно судить потому, что многие только на следующий день заметили, что они около костров обожгли себе лица и руки до пузырей. Подобного рода экспедиции хотя и не часто, но бывали на Кавказе. Приятно после такого похода расположиться в сухом, теплом помещение – но каково, вместо комнаты, придти в палатку, где надо ложиться в холодную грязь и обогревать ее собственною теплотою!..
В январе выпал снег. Ущелье занесло так, что сообщение совсем прекратилось, пока не проложили тропу, по которой можно было пробираться в одного человека. Теперь, когда война окончена, вспоминая прошедшее, удивляешься выносливости человека.
В конце февраля, Пшехский отряд двинулся к речке Мартэ, чтобы наблюдать за выселением горцев, а если понадобится, так и силою выгонять их.
Постепенно подвигаясь то вправо, то влево, то вверх, и истребляя по пути брошенные аулы, отряд достиг верховьев Псекупса, откуда перевалился через Кавказский хребет на южный склон его и остановился при впадении речки Чилипсе в реку Туапсе. Отсюда оставалось только тридцать верст до Черного моря.
Поразительное зрелище представлялось глазам нашим по пути: разбросанные трупы детей, женщин, стариков, растерзанные, полуобъеденные собаками; изможденные голодом и болезнями переселенцы, едва поднимавшие ноги от слабости, падавшие от изнеможения и еще заживо делавшиеся добычею голодных собак…
Живым и здоровым некогда было думать об умирающих; им и самим перспектива была не утешительнее; – турецкие шкиперы, из жадности, наваливали, как груз, черкесов, нанимавших их кочермы до берегов Малой Aзии, и, как груз, выбрасывали лишних за борт, при малейшем признаке болезни. Волны выбрасывали трупы этих несчастных на берега Анатолии… Едва ли половина отправившихся в Турцию прибыла к месту. Такое бедствиe и в таких размерах редко постигало человечество; но только ужасом и можно было подействовать на воинственних дикарей и выгнать их из неприступных горных трущоб.
28-го мая 1864 года окончилась Кавказская война. Кубанская область была не только завоевана, но и очищена. От прежнего, довольно большого населения,
