Яркий закат Речи Посполитой: Ян Собеский, Август Сильный, Станислав Лещинский - Людмила Ивонина
Несмотря на то, что Леопольд I Габсбург ревниво отнесся к славе Яна III и проявил к спасителю Вены крайнюю холодность, вся Европа была впечатлена великим триумфом польского короля. Итальянцы, сербы, португальцы, испанцы с восторгом, благодарностью и надеждой отзывались о польском короле, именуя его не иначе как «Ян Непобедимый», «король королей», «благочестивый Геркулес», «коронованный Марс», «божественный король». Как уже ранее упоминалось, Ян Собеский сам создавал «рекламу» своей победе. Так, 22 ноября он отправил своего посланника Яна Окрасу с грамотой русским царям Иоанну Алексеевичу и Петру Алексеевичу. В этом документе говорилось: «Той господь бог, в его же власти и силе всех государств и монархов счастие, так нам великому государю, нашему королевскому величеству, и войскам християнским наяснейшаго цесаря римского, брата нашего, и наяснейших баварского и саксонского курфистров, под владением и вручением нашего королевского величества обретающихся, дня вчерашняго на полях Венских посчастил и поблагословил, что все войска численные и знатные великого салтана турского с везирем и татарские с ханом, на пагубу и на разорение християнству вредною и тяжкою осадаю Вену утесняющие, весь день находящим боем бьючись, при конце преломаны с стыдом ис-под Вены, где толко око и страх нести их мог, убегати и уступати принуждены были. Обоз со всеми добычами болши нежели на пять верст широкий и долгий оставили. Пушек сто и несколко десят со всеми великими оружии покинули. Янычар в обозе оставили и подлинно на убиение их лишили. Вену совершенно уже потерчнную и с тяжесной осады освободили. Мнится, что толико гордый и дедичный креста святого неприятель и все войско потеряти принужден был, ест ли б для толико великой победы день был болший. Но, что нощь наступила, под темностью нощною ушел путем в Венгры. Однако же идем за ним, гоняясь, и уже наши первые подъезды на шеях их подлинно сидят так совершенно, что великими купами их или рубят или живыя к нам ведут… А ныне мы великий государь, наше королевское величество, вам великим государем, вашему царскому величеству, доброго здравия и счастливых радостей от господа бога желаем. Дан в обозе турском в наметах везирских в 13 день сентября месяца лета господня 1683, государствования же нашего 10-го году»[75].
С ответом русские цари не медлили. «Мы великие государи, цари и великие князи Иоанн Алексеевичь, Петр Алексеевичь, всеа великия и Малыя и Белыя России самодержцы и многих государств и земель восточных и западных и северных отчичи и додичи и наследники и государи и обладатели брату нашему наяснейшему и великому государю Яну Третиему, Божиею милостию королю полскому и великому князю литовскому, русскому, братцкое поздравление… И вышеимянованной Вашего королевского величества посланник будучи нашего царского величества у ближних бояр и думных людей на разговоре объявил о тех же делех, о которых к нам великим государем к нашему царскому величеству писано в Вашей королевского величества грамоте. И наши царского величества ближние бояре и думные люди ему объявили, что мы великие государи, наше царское величество то, Вас брата нашего великого государя, Вашего королевского величества, объявление приемлем в любовь и желаем вашему королевскому величеству над неприятели и впредь вящего одоления, чтоб милосердием всесилнаго бога и ходатайством заступницы христианские пресвятыя его богоматере то дело не токмо ныне, но впредь благословенно было и славно… По сем от господа бога мы великие государи, наше царское величество, Вам брату нашему великому государю Вашему королевскому величеству многолетного здравия и счаствливого в государствах Ваших государствования желаем»[76].
Но, пожалуй, самое вдохновенное поздравление прислала Собескому бывшая королева Швеции Кристина: «Ты спас все страны и народы! Ты дал жизнь и свободу своим друзьям и неприятелям! Тебе надлежит властвовать над миром! Ты первый, кто зависть во мне пробудил! Завидую тебе, освободитель христианства!»[77]В ответе Кристине Ян III выразил желание сражаться с турками до окончательной победы. А Людовику XIV он с иронией написал: «Думаю, что я должен радоваться полезному для всего христианству успеху вместе с первородным церкви сыном»[78](т. е. «Наихристианнейшим королем», получившим в Европе прозвище «Наихристианнейший турок»). Даже из далекого Китая Льву Лехистана пришли поздравления. Военная помощь, оказанная Вене, нашла отражение в литературе и фольклоре XVII века многих государств. Речь Посполитая стала объектом восторга, возможно, в последний раз перед ее падением.
Победа над османами под Веной внесла вклад и в развитие европейской повседневной жизни. Так, при отступлении турки бросили весь свой обоз, в котором находились огромные запасы кофе. Король Ян отдал мешки с кофе одному из его офицеров, Францишеку Ежи Кульчицкому, который открыл в Вене первую кофейню «Под голубой бутылкой» и тем самым способствовал популяризации кофе в Европе. Более того, чтобы подсластить горький кофе, поляк добавил в него молоко и мед, изобретя, таким образом, прообраз капучино. Ныне в столице Австрии есть улица Кульчицкого, на которой возведена его статуя. Правда, ставший подданным французского короля поэт Ян Анджей Морштын, принимавший участие в походе на Вену во главе собственной гусарской хоругви в 230 всадников, утверждал, что это «напиток сатанинский, что искривляет рот христианина»:
Я помню, на Мальте мы пили когда-то
Питье для пашей Мустафы и Мурата;
По вкусу оно лишь турецкому люду,
Христьянскую жалко марать им посуду.
У нехристей кофе в почете и славе,
А нам что за радость в подобной отраве?[79]
Согласно другой кулинарной легенде, в качестве подарка Яну Собескому в ознаменование его победы над турками был сделан первый бублик, круглая форма которого напоминает стремя. Да и первый круассан был запечен именно в Вене, чтобы отпраздновать поражение турецкой осады города: его форма напоминала полумесяц на турецком флаге.
Имеет хождение и третья кулинарная легенда, будто бы Ян Собеский привез с собой из Вены не только военные трофеи, но и обычный картофель как подарок императора. И тогда королевский садовник Луба, впервые в
