На золотом фронте - Александр Павлович Серебровский
Затем в Сан-Франциско я имел возможность познакомиться с инженерами-консультантами по вопросу проектирования, постройки рудников и фабрик, такими, как, например, м-р Бредлей, Бруф, которые очень много дали мне интересного в этой области. Нужно заметить, что при капиталистическом способе производства и при бесплановой неразберихе по проектированию и по организации крупных предприятий методы работы там совершенно другие, чем у нас в СССР, и очень много энергии тратится зря, впустую. В нашем социалистическом строительстве мы имеем огромные преимущества перед капиталистами в отношении организованного планирования, проектирования и гораздо более экономной постройки крупных предприятий социалистического типа. Сам труд у нас организован совершеннее, чем у капиталистов, и система социалистического производства совершеннее капиталистической. Однако, техника на многих предприятиях США стоит очень высоко и надо уметь ее освоить так, чтобы при освоении дать еще большую производительность, чем дают капиталисты.
Мы можем легко добиться этого, потому что организация и производительность труда у нас может быть поставлена много выше, чем у них. У нас нет предела для использования механизмов, а при социалистическом нашем хозяйстве нет предела роста производительности труда рабочего.
В Калифорнии мне много помог один известный инженер — м-р Л. К. Трент, стоящий во главе компании «Трент»,[38] по установке оборудования химических и циановых заводов. Кроме своей основной специальности м-р Трент является крупным конструктором и изобретателем множества механизмов, работающих в Америке на американских циановых заводах и у компании «Дорра». Я очень много обязан этому почтенному и весьма образованному инженеру за помощь, которую он мне оказал лично и через людей, с которыми он меня познакомил. Надо сказать, что он пользуется на западе Америки огромным влиянием. Благодаря весьма большому знакомству, имеющемуся у Трента, мне удалось объехать самые крупные и самые интересные циановые заводы Калифорнии и изучить работу этих предприятий.
Благодаря связям Л. К. Трента, мне удалось ознакомиться со старыми материалами, находящимися в Сакраменто — столице Калифорнии, а также в Городском музее в Сан-Франциско. Мне удалось благодаря ему, а также м-ру Е. X. Диккенсону — горному инженеру и профессору, весьма образованному человеку, посетить места, в которых еще осталось прежнее русское население, русские церкви, сохранившиеся до сих пор. Мне даже удалось там видеть одну старую женщину, русскую по происхождению, которая по-русски уже не говорила, хотя и носила фамилию Решетниковой. Она вспоминала с удовольствием то время, когда в молодости ее называли просто Катей. Из русского языка она помнила несколько молитв и песен и больше ничего, но считает себя русской и по религии считает себя православной.
Она очень много рассказывала о тех временах, когда в этой местности, северней Сан-Франциско, лежали русские колонии (в округах Сонома и Солана), которые являются теперь городками: Москва, Севастополь, Сонома, Коломна, Форт-Росс.[39] По ее указанию я на автомобиле проехал в те же места, где в прежнее время находились крепости и русские гарнизоны. При Николае I эти гарнизоны были сняты по соглашению с испанцами, но русское население, состоявшее из крестьян-переселенцев, переведенное сюда для устройства хлебных ферм и добывания продовольствия для Аляски, осталось. Здесь было много беглецов из Восточной Сибири, Камчатки, много поляков.
В одном поселке, находящемся на месте прежней крепости и называющемся теперь «Русская церковь» (Russian Church), действительно сохранилась до сих пор старая православная церковь, несколько казарм, в которых раньше жили солдаты, несколько укреплений, представляющих собой земляные валы, и несколько срубов из больших деревянных бревен — крепостные блокгаузы, которые до сих пор поддерживаются американцами в полной сохранности. У меня имеются фотографии, снятые с этих русских старых укреплений, а также со старой русской церкви.
По документам, имеющимся в этой церкви, видно, что она была построена в 1806 г., служба в ней справляется только по большим праздникам, но здание поддерживается в сохранности. От прежнего городка, который был тут и который, как говорят документы, насчитывал около 8 тыс. жителей, не осталось почти ничего.
В поселке живет около 50 семейств, несомненно, смешанного происхождения, из которых только некоторые носят русские фамилии. Эта крепость и бывший «Русский городок» находятся на реке «Русской» (Russian River), впадающей в Тихий океан, вдоль которой в прежнее время было расположено несколько колоний. Но русских там почти никого не осталось, за некоторым исключением.
Старинный русский блокгауз в Калифорнии
На севере в Орегоне имеется несколько бывших русских укреплений, а ближе к Аляске осталась весьма хорошо сохранившаяся крепость, называвшаяся Петербург, где крепостные валы сохранились в целом виде. Там еще имеются две старые чугунные пушки, правда, уже сильно заржавленные.
В самой Калифорнии я посетил еще так называемый «Русский форт», недалеко от впадения Русской реки в Тихий океан, где сохранились прежние укрепления и срубленные из дерева башни.
По документам и из рассказов видно было, что после того, как Николай I вывел свой гарнизон, в Калифорнии оставалось около 20 тыс. русских поселенцев, считая вместе с семьями. Они не хотели возвращаться ни в Аляску, ни в Россию, а остались в Калифорнии, отказались присоединиться к испанским колониям, и с тех пор началась борьба с испанцами. Была несомненная связь калифорнийских поселений с декабристами. Кондратий Рылеев был правителем дел Российско-американской компании в Петербурге. Декабристы Сомов, Батенков, Завалишин, Штейнгель, Торсон, Бестужевы часто собирались на Мойке, около Синего моста, где жил директор Российско-американской компании. Там же жил и Александр Бестужев. В 1823 г. Николай Бестужев приехал в Петербург и именно на этой квартире происходили
