Илья Старинов. - Записки диверсанта

— С одним условием, Доминго! — заявила она. — Вы все-таки будете пускать меня на задания. Сейчас Розалина усаживается в машину Рубио. Рядом с ним устраивается коренастый с плутовскими глазами андалузец Мигель. Похоже, скоро у нас появится еще одна чета молодоженов. Синьора Розалина машет нам вслед, высоко подняв строгое, сразу потемневшее лицо. Наша колонна машин вырывается из Валенсии. Место назначения — Хаен. Не знаю, сколько времени добирались бы мы до Альбасете — первого большого города на нашем маршруте, если бы не отличная асфальтовая дорога. В Испании много хороших шоссе. Густота их раза, четыре превосходит густоту железнодорожных путей Сейчас автомагистраль просто спасает нас: начались затяжные январские дожди; небо словно прогнулось под тяжестью туч; трава, прибитая ливнем, влипает в размокшие обочины. Темные безлюдные поля разбухли от влаги. Как не похожа эта поездка на путешествие в Картахену! Тогда светило солнце, в Аликанте я даже купался, а здесь невольно запахиваю куртку и поглубже натягиваю берет. Там на ветвях и под деревьями пламенели цитрусы. Тут плоды лишь тускло светят через темную от дождя листву, и, может быть, поэтому кажется, что их меньше. Да и безлюдные поля настраивают на печальный лад. А может быть, все кругом кажется таким мрачным потому, что я нервничаю? Хаен должен стать Тулоном подрывников! Если и здесь мы не оправдаем надежд командования, значит, и я, и все наши бойцы даром едим хлеб республики… Вот и Альбасете. Здесь короткая остановка. Бойцы разминаются, осматривают машины. На улице я столкнулся лицом к лицу со старым знакомым — Я Н.Смушкевичем. Мы не виделись больше года и, конечно, не предполагали, что встретимся не в Москве, не в Ленинграде, не в Белоруссии, не на одном из черноморских курортов, в конце концов, а за тысячи километров от родины, в небольшом, но теперь уже знаменитом городе Испании.

— Никуда я вас нынче не отпущу! — решительно сказал Смушкевич.

— А как быть с подрывниками? Обычно нас ставят на довольствие те части, на чьем участке мы действуем…

— Устроим, — успокоил меня Смушкевич. — Думаю, испанское командование не откажет в маленькой просьбе своему авиационному советнику. Поехали ко мне! Смушкевичу не отказали в его просьбе. Мы разместили людей, пообедали, отправили отдыхать Луизу и Розалину и присели со Смушкевичем у высокого дотлевающего камина.

— Вот так и воюем, — вздохнул он. — Мало, чертовски мало самолетов. Соколы наши дерутся сам знаешь как. Да мало их… А как у вас? Я рассказал о теруэльских переживаниях, о своих планах, а потом признался, что трудно в нашем деле работать с переводчицей.

— Слушай. У нас тут пополняется интербригада. Среди ребят много поляков и чехов. Наверняка кто-нибудь знает испанский, а? Сегодня же выясним это дело и найдем добровольцев для команды подрывников. Узнав, что для работы в тылу противника нужны люди, знающие русский, первыми явились к нам два югослава — Иван Хариш и Иван Карбованц. Иван Хариш был приземист и плотен, Иван Карбованц — худощав и высок. Товарищи по интербригаде в шутку называли друзей Патом и Паташоном. Впоследствии в отряде Доминго Харишу и Карбованцу дали прозвища Хуан Пекеньо (маленький) и Хуан Гранде (большой). Оба приятеля — в прошлом моряки. Оба знали английский, французский, испанский и русский, а Иван Гранде вдобавок владел еще и итальянским. Следом за югославами к нам пришел красивый насмешливый чех Ян Тихий. Затем появились американский еврей Алекс, болгары Павел и Вастлин. А потом мы просто растерялись: от интербригадовцев, желающих бить врага в его тылу, буквально не стало отбоя. Немцы, австрийцы, французы, финны, итальянцы, венгры — все шли к нам.

— Надо брать! — лихорадочно нашептывал мне капитан Доминго, поблескивая возбужденно горящими глазами. — Посмотри, какой народ! Где еще найдешь таких ребят? Да и когда нам дадут пополнение?! Мне тоже не хотелось отказываться от этого подарка судьбы. Переговорив в штабе с товарищами, занимавшимися комплектованием интербригад, я получил в Альбасете не двух переводчиков, а более двадцати отличный бойцов.

Глава 7. Под Гранадой

Город Уаен Хаен прилепился к подножию горы и, казалось, утопал в зелени. Но первое впечатление оказалось обманчивым. Сады и рощи лишь окружали город. Уже на окраине нас встретил суровый камень. В узких ущельях средневековых улочек ни кустика, ни травинки. Только кое-где в центре робко зеленела трава на скверах, и там же стройными рядами высились вечнозеленые деревья, за которыми заботливо ухаживали люди. Странен был этот окаменевший город, имевший почти шестидесятитысячное население. С исступлением монаха-фанатика он отталкивал протянутые к нему нежные ветви апельсиновых и мандариновых садов, упорно не желал слушать волнующий шелест оливковых деревьев. Но жители Хаена отнюдь не напоминали монахов. Линия фронта проходила всего в двадцати пяти — тридцати километрах, а они шумно наслаждались всеми доступными благами жизни. Думаю, что чудесная испанская музыка проникала по вечерам даже за высокие стены огромного женского монастыря… В Хаене мы с Доминго и с переводчицей сразу направились в провинциальный комитет Испанской коммунистической партии, секретарем которого был член ЦК КПИ товарищ Немесио Пасуэло. Он тепло встретил нас, познакомил с находившимся тут же другим секретарем — товарищем Кристовалем Валенсуела. Быстро были решены все вопросы, связанные с пребыванием группы минеров: размещение, связь с командирами частей, материальное обеспечение. Товарищи из провинциального комитета КПИ приготовили для нас помещение как раз возле женской обители. Глядя на монастырь, широко раскинувшийся почти в самом центре города, Висенте рассудительно заметил:

— Такое соседство нам не помешает. Фашистская авиация не будет сбрасывать сюда бомбы! Но он ошибся. При первом же налете бомба угодила в соседний с нами дом… В тот же, кажется, день мы получили очень важную для нас информацию о существовании в тылу франкистов на территории провинций Кордова и Гранада нескольких партизанских отрядов. Большой партизанский отряд обосновался, как нам сказали, в районе шахт Минас де Рио-Тинто. Его бойцы изо дня в день совершали дерзкие налеты на противника. Однако постоянной связи ни с этим отрядом, ни с другими не имелось. Организованного подполья в тылу мятежников создать здесь не успели. Население некоторых городов и деревень полностью ушло на территорию республики. И все же мы верили, что маши подразделения смогут действовать успешно. В самом деле, сплошного фронта нет. В горах — масса естественных укрытий, где маленькие группы минеров легко могут скрываться днем. Больше того, многие важные для противника пути сообщения находятся так близко от передовых его позиций, что вылазки можно спокойно совершать в течение ночи. Об этом я и сказал военному советнику Кольману, у которого побывал в первый же день приезда в Хаен. Прекрасный товарищ, спокойный и рассудительный, как почти все латыши, Кольман полностью согласился со мной.