Фриц Шахермайр - Александр Македонский

Можно назвать трех жен, которых имел Филипп в первые два года правления. Фила, княжна из элимиотийских горных районов, македонянка, стала женой Филиппа еще до прихода его к власти. Аудата, иллирийка по происхождению, была захвачена после победы над Бардимом наряду с лихметийскими пограничными землями. Став женой Филиппа, она назвала себя Евридикой. От брака с Филинной, фессалийской красавицей простого происхождения, на которой Филипп женился в интересах проведения греческой политики, родился Арридей. Как заключались браки, источники умалчивают.

Женился ли царь последовательно сперва на одной, потом на другой или одновременно, мы не знаем.

На третьем году правления Филиппа, который теперь уже стал не опекуном-регентом, а царем, был заключен его четвертый брак, имевший огромные последствия как для Македонии, так и для всего мира. Бракосочетание с Олимпиадой, осиротевшей дочерью эпирского царя, было совершено торжественно и вполне официально. За несколько лет до этого Филипп увидел эту едва расцветшую девочку на острове Самофракий, в святилище кабиров, когда они оба в праздничных одеждах совершали культовые обряды. Олимпиада, совсем еще ребенок, всей душой отдавалась чудесам таинственных церемоний. На впечатлительного юношу эта девочка произвела более сильное впечатление, чем сам торжественный культовый обряд[26]. В 357 г. до н. э. были закончены дипломатические переговоры об этом браке. Избранница Филиппа прибыла в Македонию, и было совершено торжественное бракосочетание.

Для Олимпиады брак с Филиппом был избавлением от мучительного положения. Она происходила из молосского царского рода Эакидов, владевших Эпиром и возводивших свое происхождение к Ахиллу. Ее отец умер очень рано; Олимпиада не могла стать наследницей, а брат ее был еще моложе. Власть захватил дядя Олимпиады — Арибба, который вообще не хотел считаться с детьми умершего царя. Девочку обижали и унижали. Теперь же, благодаря браку с молодым победоносным царем, она достигла высочайшего положения. Нет никаких сомнений, что это был брак по любви и что вначале обе яркие личности неудержимо тянулись друг к другу с такой же силой, с какой впоследствии отталкивались друг от друга. Но Филипп не был бы самим собой, если б этот брак не отвечал одновременно и его политическим целям. Македония наконец получила избранницу «царской крови», которая способна представлять страну и чей сын мог стать достойным наследником престола. Нам неизвестна судьба предыдущих жен Филиппа: развелся он с ними или они остались побочными женами-наложницами. Их детей причислили к знати, но о том, чтобы признать их наследниками царя, не могло быть и речи.

Мы не знаем, хотел ли Филипп возвести Олимпиаду на почетный пьедестал. Но царица, казалось, была рождена для того положения, которое она заняла. Филипп и Олимпиада прожили несколько счастливых лет, но самым счастливым был год рождения наследника — 356 год до н. э. В честь Александра Филэллина, жившего во время персидского нашествия, наследник получил имя Александр. Вскоре родилась его сестра (354 г. до н. э.), которую назвали Клеопатрой.

Общность интересов в вопросах политики способствовала взаимопониманию супругов. Олимпиада родилась и выросла эпиротянкой и хотела оставаться ею, будучи македонской царицей. Преисполненная тщеславия и властолюбия, она рассматривала Эпир как личную вотчину и ставила своей целью восстановить власть своей семьи в этой стране. Это соответствовало и планам царя, который хотел через Олимпиаду и ее брата поставить Эпир в зависимость от Македонии.

По единодушному решению супругов в 351 г. до н. э. Филипп двинул войска на Эпир, и Олимпиада вынудила Ариббу выдать ей ее несовершеннолетнего брата. В 342 г. до н. э., когда брат подрос, Ариббу изгнали из Эпира, а юноша милостью Олимпиады и Филиппа стал его царем. Через него Олимпиада могла управлять своей родиной.

Чем дольше продолжался брак, тем сложнее складывались отношения между этими двумя яркими индивидуальностями. Олимпиаде, женщине сильных страстей, уже недоставало власти; она не хотела быть только царицей могущественной империи и супругой блестящего царя. В Филиппе же вновь взыграли страсти, тем более что перед ним постепенно раскрывался жуткий, демонический характер его жены. Трудно сказать, была ли она уже в то время тем чудовищем, которое спустя несколько десяти летай пыталось уничтожить весь род Антипатра, приказала замуровать живьем Арридея вместе с женой, истребила всех соперников, имевших право на наследство Филиппа, вплоть до детей, находившихся еще во чреве. Пока до всего этого было еще далеко. Но чем старше становилась царица, тем откровеннее проявлялись в ней черты властолюбия и мстительности. Все с большей страстью предавалась она религиозным оргиям. Как некогда, полная священного трепета, участвовала она в фаллических шествиях на острове Самофракий, так и теперь во время вакханалий выступала как первая менада[27] Македонии, неся на себе выращенных в ее покоях и прирученных змей. Все безудержнее была ненависть Олимпиады к женам Филиппа и их детям. Говорили даже, что именно ею сын Филинны, Арридей, был доведен до слабоумия[28].

Филипп отстранился от жены. С 346 г. до н. э. источники снова называют его побочных жен, например уроженку Фессалии Никесиполиду, которая умерла вскоре после рождения дочери Фессалоники, и какую-то готскую княжну, уступленную победоносному царю ее собственным отцом. Олимпиада терзалась от ревности, но больше боялась потерять свое положение при дворе, чем супружескую любовь. Царь утратил ее любовь, которую она перенесла теперь на сына. Ее, а не Филиппа должен был любить мальчик, к ней, а не к царю испытывать привязанность.

Несмотря на возникшее отчуждение, официально их брак продолжался и Олимпиада оставалась царицей Македонии. Однако не только царь отдалялся от Олимпиады, ее гордыня и властолюбие оскорбляли македонскую знать, которая считала, что в ней слишком сильно чувствуется эпирское происхождение. Придворные и раньше видели в ней чужестранку, а поскольку у царицы не хватало чувства такта, чтобы перебороть неприязнь знати, то это недовольство возрастало. Когда царь охладел к Олимпиаде, могущественная царица оказалась при дворе в совершенном одиночестве.

Теперь с Филиппом и Македонией ее связывал только наследник престола. К нему царица была привязана всей душой. Но сын был предметом гордости и отца. Даже знать не могла отказать Александру в любви, хотя и знала, как сильно он был привязан к своей матери. Но стоило ли терпеть Олимпиаду из-за наследника престола? И когда Филиппа вновь охватила любовная страсть, на этот раз к девушке из древнего и знатного македонского рода, разразилась буря.