Вячеслав Кондратьев - Искупить кровью
- Ну, а вы как?
- Мы-то? - усмехнулся Костик. - Авось выкарабкаемся как-нибудь, отпевать нас рановато. Мы с тобой после войны еще в "Форум" сходим, пивка там попьем, музыку перед сеансом послушаем...
- Какое кино, Костик! Что я, маленький, не понимаю, что ли.
- Кино - самое обыкновенное. "Жизнь - это трогательная комбинация", как говорил мой тезка Костя-капитан из фильма "Заключенные". Смотрел? В жизни все может случиться.
Они вышли из траншеи, до оврага оставалось немного, но в рост не пойдешь, пришлось перебежками. Добравшись до оврага, присели. Костик осторожно прижег сигаретку и, скрывая ее огонек полой телогрейки, затянулся.
- Вот перекурим, и пойдешь, малыш... Только осторожней продвигайся, будь начеку.
- Почему? Там меня не видно будет.
- Понимаешь, не дураки же немцы, должны же они предполагать, что к нам подмога может прийти. Неужто не ждут? А самое подходящее место овраг. Понял?,.
Немцы были, конечно, не дураки... Они давно уже расположились наверху по обеим сторонам оврага и ждали русских, недоумевая, почему они не идут. Они замерзли и тихо переругивались, проклиная "иванов", которые по всем правилам должны прислать подкрепление своим, но почему-то не шлют, а бой в деревне уже кончился, русские в их окопах, еще один удар, и они будут выбиты, и тогда им тоже придется отходить по оврагу. Обер-лейтенант, посылая их сюда, поставил две задачи: отбить подкрепление, если оно пойдет, и не выпустить ни одного русского при отходе. Уж больно был он зол на них за то, что каким-то чудом выбили его роту из теплых изб Овсянникова, которое они так надежно обороняли в течение двух месяцев и в котором полагали продержаться до весны, до нового наступления войск на Москву.
Костик докуривал уже сигарету и вот-вот собирался проститься с Комовым, как услышал стрельбу в овраге, выклики своих и немецких команд...
- Ну, малыш, что я говорил? Считай, в сорочке ты родился. Айда назад!
Они побежали к траншеям, а потом, уже в них, расталкивая испуганных стрельбой бойцов и не отвечая на их вопросы, добрались до ротного, который приподнялся из окопа и смотрел в сторону оврага, стараясь разобраться, в чем дело, откуда идет стрельба. Костик, торопясь, выложил ему:
- Немцы ждали нашу подмогу, они в тылу у нас. Разделаются с подкреплением, пойдут на нас, ну, и из деревни на нас нажмут, Короче - амба нам.
- Найдите политрука, - приказал Пригожин, сразу понявший, что теперь-то отход неизбежен, иначе вся рота будет уничтожена или пленена.
- Ну, что? Плохо наше дело? - взволнованно спросил подошедший политрук.
- Да. Пока там, в овраге, идет бой, роте надо отходить.
- Приказа-то нет... - обреченно выдохнул политрук.
|- Отсутствие приказа не оправдывает бездействие командира, так, кажется, в уставе. Так вот, приказываю вам обеспечить организованный отход. Берите правее оврага. Если немцы не запустят осветительных ракет, пройдете без потерь. Я остаюсь с несколькими бойцами в прикрытии. И поскорей, пока немцы не начали атаку из деревни. Поняли?
- Да, все ясно, - со вздохом облегчения ответил политрук, однако добавил для приличия: - А ты как, ротный?
- Не беспокойся, как-нибудь выберемся. Иди.
И тут они увидели стоявшего неподалеку Сысоева, который сделал шаг к ним.
- Я, товарищ ротный, со своим взводом без приказа отходить не намерен.
- Не дури, сержант. Себя не жалеешь, людей пожалей, - выдержал Костик.
- Сколько в вашем взводе осталось людей?- спросил ротный.
- Двенадцать штыков.
- Останетесь со мной в прикрытии. А вы, Карцев, отправляйтесь с политруком, мне не нужен сейчас связной.
- Нет уж, командир, этот номер не пройдет. С вами остаюсь, - твердо заявил Костик.
- Спасибо, - просто ответил Пригожий.
Пока рота покидала окопы, бой в овраге еще гремел, а в деревне немцы помалкивали - ждали, видно, конца схватки в овраге. И вот в эти напряженные минуты ожидания неминуемого боя, может, последнего для них, Костик, чтоб разрядить обстановку, решил с Сысоевым побалакать.
- Выходит, сержант, ты и верно герой, - начал он.
- Какой герой? Просто я по правилам воюю, по уставу. Понял? И без приказа отходить не имею права.
- Так по уставу последний приказ выполняется. Ротный наш отдал приказ, должен исполнять, а ты?
- Что я? Приказ на взятие деревни нам комбат отдавал. Мы ее взяли, выбили гадов, а теперь обратно отдавать?
- Уже отдали...
- Плохо дрались, значит. И отвечать за это будем.
- Дрались мы не плохо, но силенок не хватило... Ладно, сержант, ты скажи мне, почему особист знал тебя по фамилии и сразу вызвал?
- Память у него на фамилии хорошая, вот и вызвал.
- Ты мне мозги не дури. Давай по правде - работаешь на него?
- Еще чего? Он меня еще на формировании вызвал, поскольку я в Монголии воевал, ну и награда у меня... Разговор там сам знаешь какой - знаем, что вы боец сознательный, верим вам, на вашу помощь надеемся... Что мне отвечать? Надейтесь, говорю, в бою не подведу... А он: вы мне зубы не заговаривайте... Тут подошел к нему кто-то, он и отпустил меня - идите пока, потом поговорим, ну а потом не вышло. Вот так... Ты меня "героем" не дразни, сам-то почему остался? Тоже геройствуешь? Посылал же тебя ротный.
- Раз уж я попал на этот "курорт", как говаривал мой тезка...
- Какой тезка?
- Да ты не знаешь... Так раз попал, то до конца хочу...
- Мелешь чего-то... Какой курорт, какой тезка, не пойму... Ладно, закурим, что ли?
- Закурим.
- Я все приглядываюсь к тебе, вроде боец ты неплохой, но язык... Всегда с подковыркой какой-то подходишь, не по-простому.
- Таким уродился, сержант... Давай-ка скорей перекурим, вроде фрицы зашевелились.
Когда остатки первой роты во главе с политруком еще добирались до исходных позиций, до черновского леса, туда вернулись уже и бойцы разгромленного в овраге взвода второй роты, вернулись без комвзвода, молоденького лейтенанта, оставив и его, и еще полтора десятка убитых на дне оврага, успев только захватить тяжелораненых. С легкими ранениями дошли сами.
Сейчас они сбились в кучу, жадно смолили махру, кто-то тихо матерился, выбрасывая из себя злость и обиду за неудачный бой, а точнее, убой, потому что расстреливали их немцы сверху безбоязненно с двух сторон оврага, оставаясь сами неуязвимыми для ответного огня...
Растерянный помкомбат метался среди них с жалким лицом и дрожащими губами, спрашивал, как прошел бой, но ему никто не отвечал, только один зло буркнул:
- Почему без разведки сунулись? Вот и получили. Не бой был, а смертоубийство.
У помкомбата упало сердце: как же так, действительно, получилось? Почему взводный не послал вперед нескольких бойцов? Почему и он не напомнил об этом? Но тут боец, перевязывавший рядом рану, бросил:
