Юрий Нагибин - Жаркое дело

Он повидал на своем веку всякое: опустошительные пожары, кровопролитные бои, сражался на Курской дуге, форсировал Днепр, дрался под Корсунь-Шевченковским, освобождал Румынию, Венгрию, Австрию, терял друзей и близких, знал большое горе и большую радость, получил все специальные знаки отличия, которые положены мужественному и умелому борцу с огнем, имеет и высшие воинские награды: грудь его украшают орден Ленина и Звезда Героя Советского Союза, ордена Отечественной войны I и II степени, медаль «За боевые заслуги» и множество памятных медалей. Войну он прошел командиром взвода 120-миллиметровых минометов, впрочем, довелось и стрелковое подразделение водить в бой и поражать гранатами фашистские танки и самоходки, служил в Австрии, потом в Белоруссии, но в глубине души он всегда оставался верен раз избранной профессии. Странно было бы услышать, о пожарном, как о художнике, что он «милостью Божьей», но, оказывается, можно стать пожарным по душевной склонности, проснувшейся еще в юные годы. Как это случилось с Сергеем Игнатьевичем, будет рассказано в своем месте, а сейчас мне хочется провести некоторые сопоставления между ним и знаменитым пожарным Деннисом Смитом, хотя всемирную славу «храбрейшему Нью-Йорка» дал не пожарный топорик, а литература.

Смит написал отличную книгу и к тому же нужную людям, раз она сразу стала бестселлером, выдержала множество изданий, переведена на все основные языки, включая русский, и принесла автору около миллиона долларов. Люди и вообще любят читать о пожарах, особенно если об этом написано так забористо и талантливо, как у Денниса Смита. Он сразу берет быка за рога и, сообщив несколько благоуханных сведений о Южном Бронксе, изображает бессмысленную, страшную и эффектную гибель пожарного. Старина Майк в последнее мгновение успел вскочить на подножку рванувшейся по сигналу пожарной тревоги машины. На крутом повороте он не удержался, и через день храброго пожарного хоронили. За гробом шли два мальчика, осиротевшие сыновья Майка. А осиротил их маленький баловник, уличный мальчишка, которыми кишат пыльные, грязные улицы гетто, подав ложный сигнал тревоги. Оказывается, чуть не треть всех пожарных вызовов в Нью-Йорке происходит по ложной тревоге. Вот как трагически начинается эта книга.

— К сожалению, вернее, к счастью, ваш очерк не будет украшен подобным «ярким» эпизодом, — суховато сказал Сергей Игнатьевич. — Прежде всего, ложные тревоги у нас крайне редки, второе — пожарные всегда вовремя занимают свои места в машине. Так уж приучены. На подножке нашему Майку никто не позволил бы ехать.

Это был спокойный и остужающий голос настоящего профессионала.

Деннис Смит — талантливый писатель, но хороший ли он пожарный? Я спрашиваю себя об этом, ничуть не сомневаясь в его мужестве, храбрости, преданности своему делу. Он крайне наблюдателен, у него острый, проницательный глаз. Но наблюдательность писателя совсем не то, что наблюдательность пожарного, летчика, шофера, геолога, инженера. Боже, до чего наблюдателен и приметлив ко всему населяющему мир был один из лучших писателей и людей века, Антуан де Сент-Экзюпери! Но как же непростительно рассеян, небрежен и несостоятелен был он в летном деле! Собравшись облететь земной шар и намечтав об этом с три короба, он шлепнулся, едва поднявшись в воздух, потому что забыл наполнить баки горючим. И сколько таких вот трагикомических провалов было у пилота Экзюпери и никогда не было у Экзюпери-писателя. Он был отчаянно смел и не боялся смерти: разыскивая пропавшего в горах друга, летал так низко, как не отважился бы никто другой. Но профессия есть профессия, И она требует всего человека. Экзюпери слишком много думал о звездах, вселенной и людях, слишком тяжело переживал разлуку с эльфическим маленьким принцем, которому надо вернуться в свое далеко, и затуманенными от слез, мечтаний и нежности глазами не мог углядеть пустых баков, неисправностей в моторе и шасси, противника в небе. Он велик в своей истинной профессии — литературе, здесь у него баки были всегда заправлены, мотор работал чисто и упруго, как сердце ребенка.

Я думаю, что в лице Денниса Смита Америка приобрела хорошего писателя и, видимо, потеряла пожарного средней руки. Его наблюдательность распылялась вокруг пожара, а пожарному надо обладать очень направленным и устремленным зрением.

— Умение сосредоточиваться — одно из главных качеств, которое мы воспитываем у пожарных, — говорит Постевой. — Наша работа не прощает ни рассеянности, ни самозабвения. Голова у пожарного должна оставаться всегда ясной, в самой напряженной обстановке, в пламени и дыму, когда нечем дышать. Другое дело, что не всегда удается человеку сочетать максимальную отдачу с предельным хладнокровием, но к этому надо постоянно стремиться.

— Сергей Игнатьевич, а страшно на пожаре? — спросил я и осекся, и покраснел бы, не залегай у меня сосуды так далеко от поверхности кожи.

Ведь я обращался не только к ветерану пожарной службы, заступившему на огневую вахту с юношеских лет, к человеку, прошедшему не в метафорическом, а в буквальном смысле слова огонь, воду и медные трубы, но и к прославленному воину, герою, о котором на фронте слагали легенды.

— Страшно, — с обычной серьезностью и простотой ответил Сергей Игнатьевич.

В учебно-пожарном отряде полковника Постевого большое значение придают наглядной агитации: и в учебном помещении, и в казарме, не говоря уже о клубе, библиотеке, комнате отдыха, множество плакатов, призывов, фотовитрин, диаграмм, схем, а вдоль высокой ограды во дворе установлены щиты с увеличенными фотографиями наиболее прославленных московских пожарных. Среди них — лицо совсем мальчишеское, с тенями длинных ресниц на щеках. Этого мальчика Владимира Минакова уже нет в живых, он посмертно награжден медалью «За отвагу на пожаре», равной воинской медали «За отвагу», его имя навечно занесено в списки части, где он служил. Выпускник учебно-пожарного отряда, он с редким мужеством тушил пожар на заводе, не расслышал сигнала отступления и попал под рухнувшие горящие конструкции. О его судьбе сказано в скупой подписи под фотографией. И хотя портрет вывешен для памяти и примера, как ни читай эту подпись, в ней невольно проглядывает не упрек, конечно, но предупреждение: предельная самоотдача должна идти об руку с такой же внимательностью. Двадцатилетний Владимир Минаков — герой, но он мог бы остаться живым героем, если б не пропустил сигнала.

Труд пожарного сопряжен со смертельным риском. И когда пожилой, опытный, хладнокровный начальник УПО говорит о своем деле «страшно», он хочет подчеркнуть, что беспечности это дело не терпит. Как и минеру, пожарному нельзя ошибаться, ибо огонь не знает пощады.