Екатерина Левкина - Годуновы. Исчезнувший род

Показания летописей о последнем происшествии довольно неясны, и текст повествования во многих списках исковеркан переписчиками. Правильное толкование дано в Симеоновской и Ермолинской лето писях. В Симеоновской сказано: «Того же лета бысть вечье на Костроме на бояр на Давида Явидовичя да на Жеребца и на иных. Тогда же и Зерня убили Александра». В Ермолинской летописи это же сообщение заканчивается словами: «…и убиша тогда Зерна Александра». В Никоновской, Воскресенской и Львовской летописях приведен испорченный текст: «…и убиша тогда Зерна и Александра». В Новгородской IV летописи присутствуют вставки, сделанные для прославления рода Квашниных. Под 1335 г. можно найти известие о том, что великий князь Иван Калита пошел ратью через Торжок на Литовскую землю и послал Родиона Нестеровича (отца Ивана Квашни) «и с ним Александра Зерна». Не столь важно, что эти сведения сомнительны, главное, что летописец вообще знал об Александре Зерне.

По мнению историка А. Е. Преснякова, Давид и Жеребец были великокняжескими боярами, но все же неясно, можно ли к ним причислить Александра Зерно. В списках всех летописей об убийстве Александра говорится как о событии хотя не отделимом от мятежа вечников против Давида и Жеребца, но особом: вечники восстали против Давида и иных бояр, и тогда же был убит Александр Зерно. То есть летописец, несомненно, хотел отделить смерть Александра от участи других бояр.

Веселовский полагает, что исследование землевладения Сабуровых и Годуновых помогает уяснить разбираемые свидетельства летописей. Получается, что Александр Зерно, равно как и его потомки, относился к роду очень крупных костромских вотчинников. Мятеж вечников был направлен против великокняжеских бояр, перешедших на сторону тверского князя Михаила Ярославича. Непонятно только, за что был убит Александр Зерно – или он был сторонником князя Михаила, или пытался вести политику компромисса. При этом летописи не позволяют причислить его к сторонникам московского князя.

Вследствие всех этих выводов вполне возможным, по мнению Веселовского, представляется считать боярина из Костромы Александра Зерна, убитого в 1304 г. вечниками, сыном Захария и отцом Дмитрия Зерна. На это указывает, с одной стороны, неоспоримый факт существования лиц, от которых пошли фамилии Сабуровых, Годуновых и Вельяминовых (Захарий, Александр, Дмитрий), владевших с XIV в., или даже раньше, большими вотчинами в Костроме, сохраненными ими частью даже в XVII в. С другой стороны, об этом же говорят одинаковые прозвища Александра и Дмитрия – Зерно. И наконец, это предположение, как считает Веселовский, более убедительно с хронологической точки зрения и представляется более естественным, нежели предположение о выезде из Орды татарского мурзы Чета в 1330 г.

Опровергая легенду о выезде Чета, Веселовский считает единственным достойным внимания сведением, которое из нее можно почерпнуть, – указание на время «выезда» Дмитрия Зерна. Известно, что в 1328 г. Иван Калита вернулся из Орды с ярлыком на половину великого княжения – Кострому и Великий Новгород. Другая половину княжения – Владимир и Поволжье – досталась князю Александру Васильевичу Суздальскому. Когда Суздальский в 1332 г. скончался, Калита стал обладателем всего великого княжения, и к этому времени (1328–1332) относится приезд в Москву на службу многих великокняжеских бояр.

Когда Иван Калита стал великим князем, местным боярам, и костромским в том числе, необходимо было определить свое отношение к нему. И доподлинно известно, что эти моменты присоединения княжеств к Москве протекали для местных землевладельцев отнюдь не безболезненно. Те, кто медлил с решением или отказывался поступать на службу к новому государю, мог даже лишиться вотчины. Когда к Москве была присоединена половина Ростова, это сопровождалось применением силы и разорением многих местных вотчинников. В более легкой форме то же было проделано и с ярославскими вотчинниками, когда в 1463 г. к Москве было присоединено Ярославское княжество. Однако, помимо возможного насильственного присоединения, сам факт утверждения за Иваном Калитой великокняжеской власти должен был, как всякий успех, привлекать к нему людей. Ведь годы спустя Калита лишил многих тверских князей возможности рассчитывать на великое княжение, и большое количество тверских бояр тогда выехало служить в Москву. Следовательно, разумно предположить, что и Дмитрий Зерно после 1328 г. стал задумываться о выезде в Москву и около 1330 г., как и гласит легенда, отправился служить к московскому великому князю.

Количество земель, которыми владели потомки Захария в Костроме позволяет говорить о том, что его род был исконным многовотчинным костромским родом, которому в лице Годуновых удалось сохранить часть своих вотчин на протяжении более 350 лет. Большинство владений находилось в лучших частях Костромского уезда, в станах, прилегающих к городу Костроме, и ниже по Волге, преимущественно на левом берегу.

Костромское происхождение рода Сабуровых-Годуновых, по мнению Веселовского, можно считать несомненным. Историк считает, что легенду о мурзе Чете могли выдумать сами Годуновы или Сабуровы. В те времена родовитые люди нередко приписывали себе в предки знатных иноземцев. Правда, не до конца ясно, зачем такая выдумка понадобилась и без того знатным и богатым Сабуровым и Годуновым.

Понятно, что наиболее небывалые и красочные легенды о выездах сочиняли не старые, всем и каждому известные роды, которым такие легенды в общем-то ничего не прибавляли к их признанной славе, а рядовые роды, особенно те, которым посчастливилось подняться в верхние слои служилого класса и приходилось сталкиваться с именитыми людьми, смотревшими на них свысока как на безродных. В подобном положении оказался в ряду старых монастырей Ипатьевский монастырь, стремительно разбогатевший в последней четверти XVI в. благодаря вкладам Годуновых, царицы Ирины и царя Федора. Тогда-то, считает Веселовский, и была сочинена легенда о знатном Чете, о его болезни, чудесном сновидении, о его исцелении, крещении и об основании в ознаменование этого чуда монастыря. Да, Чет не был ни почитаемым святым, ни русским князем, но в чем-то это было даже лучше и того и другого. Ведь мурза являлся родоначальником Годуновых, предком царя Бориса и царицы Ирины, которые своей щедростью создали самый крупный монастырь с добротнейшей крепостью.

С. Б. Веселовский полагал, что Ипатьевский монастырь поначалу был вотчинным. Исходя из того, что в нем были погребены Захарий и его сын Александр Зерно, который был убит в 1304 г., монастырь был основан в конце XIII в. (а не в 1330 г., как гласит легенда), вероятно, на вотчинной земле Захария. Ко времени обогащения монастыря благодаря вкладам Годуновых относится возникновение в монастырской среде легенды о знатном татарском выходце Чете. В связи с могуществом рода Годуновых и восшествием на престол Бориса эта легенда возмещала отсутствие привычного для истории всякого монастыря святого подвижника, основателя, и объясняла всем причины почитания таких малопопулярных святых, как Ипатий Гангрский и апостол Филипп.