А. Тяпкин - Пуанкаре

Даже если бы научная деятельность Пуанкаре ограничилась только разработкой специальной теории относительности, этого вполне было бы достаточно для того, чтобы навеки вписать его имя в летопись науки. Но революционные, основополагающие исследования Пуанкаре по новой, релятивистской механике были незаслуженно преданы забвению,[1] тем не менее современники и потомки единодушно относят замечательного французского ученого к числу самых выдающихся представителей точного естествознания. Созданная им качественная теория дифференциальных уравнений стала одним из ведущих разделов современной математики, находя широкое применение в механике и физике. Рожденная его творческой мыслью новая математическая дисциплина — топология — ныне успешно развивается и прогрессирует, приковывая внимание специалистов из других областей знания. Открытый молодым Пуанкаре новый класс функций, называемых теперь автоморфными, обогатил математиков новыми возможностями. А те плодотворные методы, которыми он вооружил специалистов по небесной механике, оказались столь действенными и столь универсальными, что до сих пор их причисляют к основным средствам теоретического исследования. Все это лишь малая доля его вклада в общий прогресс науки. В многочисленных выступлениях и докладах Пуанкаре успевал откликнуться на самые злободневные вопросы философского и методологического характера, что нашло отражение в трех его знаменитых книгах по общим проблемам науки, сразу же завоевавших популярность не только во Франции, но и в других странах.

Необычайная творческая активность и поразительная, почти легендарная продуктивность выдающегося французского ученого. Одному человеку просто не под силу охватить ту огромную сумму знаний, которая составляет его научное наследие и содержится в более чем 500 статьях и книгах. Быть может, этим объясняется отсутствие в мировой биографической литературе сколько-нибудь полного жизнеописания великого представителя науки конца XIX — начала XX века. Пробел этот не могут восполнить разрозненные, порой малодоступные издания, освещающие отдельные стороны его жизни и главным образом научной деятельности. Не ставили себе такую цель и авторы данной книги, сознавая ее грандиозность и необъятность. В предлагаемой читателю биографии Анри Пуанкаре мы пытались ориентироваться лишь на наиболее заметные вехи его научного творчества, опираясь в отборе материала на мнение всех, кто когда-либо выступал с оценкой его ученых трудов. Авторы надеются, что, несмотря на неизбежные издержки, вызванные необходимостью популярного изложения весьма абстрактных и сугубо специальных научных проблем, а также отсутствием или недоступностью биографического материала по некоторым периодам жизни Пуанкаре, их книга привлечет внимание читателей к этой яркой и выдающейся фигуре мировой науки.

Глава 1 ДЕТСТВО

Семья Пуанкаре

Говорят, что дома — это портреты своей эпохи. В таком случае дом на улице Гиз в Нанси — одно из немногих исключений. Построенный ученым советником и врачом лотарингских герцогов, он выглядел ровесником XIX века, воплощением его буржуазной умеренности и рационалистичности: крепкий, массивный, без архитектурных излишеств, с претендующим на монументальность порталом. Лишь стертые ступени каменной лестницы, потемневшие стены да проржавевшие решетки балконов выдавали его почтенный возраст. Фронтон был украшен лепным изображением сосуда с огнем. Неизвестно, какой смысл вкладывал архитектор в эту эмблему, но волею судеб он сделал весьма удачный выбор, отметив возвышенным символом священного горения именно это здание. Здесь 29 апреля 1854 года родился Анри Пуанкаре, член Академии наук и Французской академии. Об этом возвещает мемориальная доска, установленная Ассоциацией бывших лицеистов Нанси, Меца, Страсбурга и Кольмара.

Дом принадлежал деду Анри, Жаку-Никола Пуанкаре, родом из Нёвшато. В 1817 году он перебрался в Нанси со своими сестрами и престарелыми родителями. Несколько лет спустя, женившись на Катрин Роллен, Пуанкаре обосновался в приглянувшемся ему старом здании бывшей гостиницы «Мартиньи», когда-то принадлежавшем лекарю властителей Лотарингии. Фармацевт по профессии, Жак-Никола содержал на первом этаже аптеку и фармацевтическую лабораторию; второй и третий этажи были отведены под жилые помещения. Здесь родились его дочь Клеманс и сыновья Леон и Антони.

Любому из нескольких десятков тысяч жителей Нанси ничего не стоило проникнуться чувством глубокой причастности к истории. Достаточно было пройтись по неровным, словно выщербленным поступью времени плитам мостовой, вглядеться в облицованные грубым камнем причудливые фасады, в серые скульптурные украшения на красноватых стенах с высокими, узкими окнами, в углубленные, словно вдавленные в толщу стен тяжелые резные двери. За каждым углом, за каждой колонной здесь притаилась сумрачная седая старина. С XII века Нанси был резиденцией лотарингских герцогов. Текли столетия, бушевали войны, сменялись правители независимой Лотарингии, а вокруг герцогского дворца разрасталась паутина узких, кривых улочек, закладывались тесные кварталы Старого города.

Массивные крепостные стены и бастионы, надежно защищавшие горожан от внешней опасности, не смогли устоять против внутреннего напора быстро растущего города. Прорвав линию городских укреплений, на юг устремились широкие, прямые улицы. Особенно интенсивное строительство развернулось при последнем из лотарингских герцогов, бывшем польском короле Станиславе Лещинском. Так, рядом со Старым городом незаметно вырос Новый город, упорядоченный, с правильными рядами светлых, богато украшенных зданий, с просторными площадями и скверами. В 1766 году после смерти Станислава Лещинского Лотарингия была присоединена к Франции, а Нанси стал административным центром департамента Мёрт и Мозель.

Богатая железной рудой Лотарингия была одной из первых провинций, на которые упала тень буржуазной цивилизации. Нанси обрастал промышленностью, обзаводился ткацкими, суконными, бумагопрядильными фабриками, стекольными, кожевенными и пивоваренными заводами. На север, до пригородов Меца, и на восток, до самого Страсбурга, тянулись разработки железной руды и каменной соли. На всю Францию славились перчатки и шляпы, изготовленные в Нанси. Но город стойко берег свою старину, свою историю. В неповторимом сочетании его архитектурных форм и стилей смешались наслоения всех минувших эпох. Восемнадцатый век оставил о себе память в виде центрального ансамбля из непрерывно переходящих друг в друга площадей — Станислава, Карьер и Королевской. Это был типичный образец барочного градостроительства, с причудливыми аркадами, решетками и фонтанами. С площади Станислава по короткой прямой улице можно спуститься к другой площади, далеко не столь обширной и пышной. Почтительно расступившиеся дома освободили пространство вокруг готического кафедрального собора, неистово устремившегося к небу, словно его своды и подпружные арки, отталкиваясь от земли неведомыми силами, вытягивают каменные стены ввысь, как резиновые. А с Королевской площади можно сразу перенестись в XV век, пройдя к самому любопытному зданию Нанси, по крайней мере по внутренней отделке, — к церкви кордельеров. Украшают город семь триумфальных ворот, сооруженных в различное время. Но основная его достопримечательность — это готический дворец лотарингских герцогов, в котором разместился музей археологии. Недалеко от его стен, в центре Старого города, стоит дом семьи Пуанкаре. Дочь и младший сын Антони со временем покинули родное гнездо, обосновавшись в других городах. С Жаком-Никола остался лишь старший сын Леон, родившийся в 1828 году.