Эжен Сизек - Нерон

Нужно ли реабилитировать Нерона?

Если некоторые современные монографии, составленные неспециалистами, придерживаются этого традиционного образа сына Агриппины, то романизированные биографии грешат совершенно другими излишествами. В них Нерона представляют святым и другом бедноты. Историки, учитывая все свидетельства, которыми мы располагаем, старались по-своему приблизить их к настоящему образу Нерона. Но чаще их работы сводились к реабилитации императора. Абсурдно утверждать, что Нерон был осведомленным императором и уравновешенным человеком. Несложно установить истину и расчистить поле, усыпанное большим количеством легенд и сомнительных [11] традиций. Мы попытаемся объяснить «злодеяния» Нерона, исследуя не только особенности его психики, но и исторический контекст, который позволит узнать его сущность. Даже если Нерон убил мать, жену, воспитателя, так уж ли он виновен во всех преступлениях, которые ему приписывают? Ведь некоторые античные свидетельства представляют в карикатурном свете скандалы и излишества гистриона.

«Последний, но не худший» — мы попытаемся проанализировать самым тщательным образом политические программы императора, так же как и другие действующие силы этого времени. Да, Нерон не всегда поступал согласно своим капризам. Он был стратегом и тактиком, сумевшим окружить себя друзьями и полезными советчиками. Его психическая неуравновешенность, с этой точки зрения, не отличалась ни от образа правления, которое он пытался представить, ни от «безумств» своего политического выбора.

Таким образом, нужно опираться на документы и свидетельства, которыми нас снабдила Античность, чтобы осветить эти глубокие пласты, читать между строк, чтобы охватить и понять стратегию и программу Нерона так же хорошо, как и политические и культурные факторы, которые влияли на его решения. Не забывайте, что у древних авторов не было достаточно времени, чтобы осмыслить последствия некоторых феноменов. Кроме того, из боязни притеснения абсолютистским режимом или каких-либо скрытых [12] интересов они не осмеливались обнажать события, учитывая прихоть и нравы того или иного действующего лица, поведение которого приоткрывает его политическую ориентацию.

Давайте запомним, если бы мы могли хорошо узнать доктрину и стратегию Нерона и разобраться в них, мы бы не оправдали его, а также не доказали бы невиновности в преступлениях и провале его политики. Поражение во многом объясняется кризисом, который расшатал Римскую империю в 68-70 годы.

Амбиции императора

Корни этого кризиса, впрочем, спрятаны очень глубоко. Правление Нерона соответствует периоду большой исторической напряженности. Старые структуры, социальные, политические и моральные, а также менталитет, унаследованный от Республики, претерпят резкие изменения. Кончина Нерона положит конец республиканским традициям во всех областях: правление династии Юлиев-Клавдиев представляет в этом смысле уход в римскую историю, и Высшая империя в классическом смысле начнется с приходом династии Флавиев. Падение Нерона — это в равной степени падение большой сенаторской аристократии с древнейших времен и ее гибель.

Своим усилившимся деспотизмом император ускорил процесс перехода, продолжая преследовать [13] цели, вытекающие из этого. По примеру Гая Калигулы, он хотел создать аристократическое правительство, которое позволило бы ему преступать рамки, римлянам привычные. Монархия, которую он принял, была навеяна антониевскими настроениями, впрочем, так же как Гай, — не считал ли он Марка Антония одним из своих предков? Однако специфическая черта его правления не основывается на духовности монархии, он хотел быть эстетическим идеалом в повседневной жизни римлян. Император хотел быть также поэтом и актером. С внешностью центуриона, типичной для Рима, он праздновал свой собственный артистический триумф. Этот правитель был так озабочен и привязан к искусству, что сделал из своего правления огромную театральную сцену. Нерон заставил римлян принять новую ментальность и меру ценностей, весьма отличных от тех, что знали до сих пор. И хотя они давно были в упадке, новый свод социально-культурных законов подвергся глубокому преобразованию — моральному и воспитательному. Это позволило римлянам переступить через табу их предков и испытать то, что впоследствии назовут неронизмом. [14]

Глава II. Личность Нерона

Детство

Луций Домиций Агенобарб, будущий Нерон, родился в Анции (город в центральной Италии) 15 декабря 37 года во время правления Гая Калигулы, через девять месяцев после смерти Тиберия, 16 марта того же года. Он появился в семье, где супружеский климат оставлял желать лучшего. Знамения, меняющиеся в зависимости от источника, сопровождают первые минуты Луция. Так, Светоний заявляет, что «Нерон родился точно с восходом солнца и таким образом был отмечен его лучами». Легенда на самом деле была отзвуком египетского обряда, связанного с солнцем, по которому царь или статуя божества обручается с восходящим солнцем [15] в том месте алтаря, где солнечные лучи могли коснуться его, прежде чем упасть на землю. Отмеченный царским знаком Нерон, солнечный принц, не успев родиться, уже чувствует себя призванным править в Египте и Риме, являясь, кроме того, хозяином древней территории Лагидов, Египетской династии, правящей с 306 до 30 года до н. э. Предсказывали ему судьбу зловещую и роковую — так отреагировал его отец в ответ на поздравления друзей: «Агриппина и я не могли произвести на свет ничего иного, что не было бы отвратительным». Благоприятные ли для Нерона, оправдывающие его теократическую и антониевскую политику, или неблагоприятные эти слухи о зловещем образе императора не более чем легенды.

Молодой Луций узнает детство несчастливое и безутешное. Он потомок очень древней и известной фамилии, достаточно сказать, что его отец Гней Домиций Агенобарб, ближайший родственник Юлиев-Клавдиев, имеет большое влияние в сенате и при дворе. Мать Луция Агриппина-младшая была дочерью Германика, племянника и приемного сына императора Тиберия. Германик пользовался огромной популярностью в армии, сенате и у народа, что не помешало испортить детство и юность Агриппины разными происшествиями и трагическими случайностями. Свидетельницу ссылки, а затем и смерти своей матери и старших братьев, ее выдали замуж в [16] тринадцатилетием возрасте за Гнея Домиция Агенобарба, двоюродного брата ее отца. Беспокойное существование будет отмечено все пожирающими страстями и неутолимой жаждой политической власти, к которым стремилась женщина необыкновенной красоты до самых последних дней.