Роберт Стивенсон - Жизнь на Самоа

На арендованной яхте «Каско» Стивенсоны отправились в Полинезию. Первый этап их тихоокеанской одиссеи завершился на Гавайских островах. После шестимесячного пребывания на Гавайях Льюис и Фэнни предприняли новый вояж. На торговой шхуне «Экватор» они посетили многочисленные маленькие атоллы, составляющие микронезийский архипелаг Гилберта. Затем капитан «Экватора» взял курс на острова Самоа.

Стивенсона очаровала природа и люди этого архипелага. Гордые и свободолюбивые самоанцы показались ему чем-то похожими на шотландских горцев. К тому же целительный климат Самоа, как и некоторых других островов, оказал благотворное воздействие на тяжелобольного писателя. И Стивенсон принял неожиданное решение: по совету одного из осевших здесь американцев, Гарри Мурса, и по настоянию Фэнни он купил сто двадцать гектаров тропического леса на склоне горы Ваэа, примерно в пяти километрах от Апии. Любитель звучных наименований, Льюис назвал свое приобретение Ваилимой («пять вод» по-самоански) — в честь местного ручья, питаемого четырьмя притоками. Поручив Мурсу руководить работами по расчистке участка и строительству дома, Стивенсоны отбыли на пароходе «Любек» в Австралию.

Но в иных климатических условиях (в Сиднее стояла прохладная и сырая погода) здоровье писателя резко ухудшилось. Поэтому на первом же торговом судне, отплывавшем в Южные моря, на шхуне «Дженет Никол», Льюис и Фэнни отправились в новое путешествие по островам Океании.

По возвращении в Сидней у Льюиса опять начались горловые кровотечения. Приговор врачей гласил: «Океания или смерть». Стивенсону пришлось отказаться от задуманной поездки в Англию. Он послал туда Ллойда, сына Фэнни от первого брака, с поручением продать виллу в Борнемуте и привезти хранящиеся там книги, картины и ценную утварь в Апию. В сентябре 1890 г. Стивенсоны поселились в своей тропической усадьбе. В самоанском дневнике Фэнни появились первые записи.

Когда Льюис и Фэнни прибыли в Ваилиму, работы там были в самом разгаре. Пока не был готов большой и просторный жилой дом (к которому впоследствии пристроили еще флигель), Стивенсоны разместились в незамысловатом дощатом строении. Фэнни с головой окунулась в хозяйственные дела. Ей хотелось не только создать в доме максимальный уют, не только обеспечить семью собственным продовольствием, но и заложить тропическую плантацию, которая бы приносила доход. Последнее оказалось едва ли достижимым, но стараниями Фэнни усадьба вскоре приобрела обжитой вид. Что же касается Льюиса, то он сразу же принялся за литературную работу, но порой с удовольствием трудился и на плантации.

«Вид этих лесов, гор и необыкновенный аромат обновили мою кровь», — говорит Джон Уилтшир, герой повести Стивенсона «Берег Фалеса». И это относится к самому Льюису. Четыре ваилимских года были для него очень плодотворными. Писатель заканчивает книгу путевых очерков «В Южных морях», создает повести и рассказы, вошедшие в сборник «Вечерние беседы на острове». Одно из этих произведений, «Берег Фалеса», сам автор считал «первой реалистической повестью о Южных морях». Океанийский материал широко использован им также в романах «Потерпевшие кораблекрушение» и «Отлив», написанных совместно с Ллойдом. Но в наиболее значительных произведениях, созданных в этот период, Льюис вновь обращается к милой его сердцу Шотландии, к увлекательным событиям ее истории. На борту «Экватора» были дописаны последние страницы романа «Владетель Баллантрэ». В 1893 г. вышел из печати «Дэвид Бэлфур» («Катриона») — продолжение романа «Похищенный». До последних дней жизни писатель работал над двумя большими романами — «Сент-Ив» и «Уир Гермистон». Первый из них после смерти Льюиса был завершен по его наметкам английским литератором Квиллер-Кучем, другой — возможно, вершина творчества Стивенсона — так и остался неоконченным.

Вначале Льюис и Фэнни, по-видимому, разделяли мнение о «ненадежности» слуг-самоанцев, внушенное «белыми» обитателями Апии, и это предубеждение отразилось в некоторых дневниковых записях Фэнни. Но уже в 1891 г. хозяева Ваилимы перешли к использованию островитян на всех должностях, и этот эксперимент вполне удался, хотя обучение новых работников не всегда проходило гладко. Наряду с самоанцами в Ваилиме работали выходцы с других островов Полинезии и два меланезийца. Все вместе они составляли как бы большую семью, в которой Льюис и Фэнни были вождями (алии). Стивенсоны уважали достоинство своих работников, их нравы и обычаи, относились к ним как к друзьям и помощникам, старались развить у них сознательное отношение к труду. Всякого рода проступки обычно рассматривались на «семейном совете», в котором участвовали все работающие в Ваилиме островитяне, причем наказанием были только порицание, удержание части заработной платы и наконец увольнение. Такое гуманное и отеческое отношение к «туземным рабочим» было в то время на Самоа в диковинку.

Еще в декабре 1889 г., представляя Стивенсона самоанцам, один из миссионеров назвал его Туситалой («пишущим истории»), и это указание на профессию писателя стало самоанским именем Льюиса. Оно окончательно закрепилось за Стивенсоном после того, как островитяне познакомились с его рассказом «Дьявольская бутылка» — первым художественным произведением, переведенным на самоанский язык. Но всеобщую любовь и уважение коренных жителей архипелага Стивенсон завоевал не только как алии Ваилима и даже не только как Туситала, но и как мужественный и честный человек, который в трудное для самоанцев время пытался защитить их от коварных происков колонизаторов.

«Невозможно жить здесь и не чувствовать очень болезненно последствий чудовищного хозяйничанья белых, — писал Стивенсон незадолго до своей смерти. — Я пытался не вмешиваться и глядеть на все со стороны, но это оказалось выше моих сил». Чтобы лучше понять порой отрывочные сведения о событиях на Самоа, содержащиеся в книге, и ту роль, которую сыграл в этих событиях Льюис, нужно познакомиться с местом действия, предысторией и закулисной стороной развернувшейся здесь драмы.

Острова Самоа расположены в юго-западной части Тихого океана, на морских путях из Америки в Австралию. Общая площадь Самоа — три тысячи двадцать квадратных километров, причем на долю двух сравнительно крупных островов — Савайи и Уполу — приходится соответственно тысяча семьсот девять и тысяча сто четырнадцать квадратных километров. Все острова архипелага, за исключением атолла Роз, вулканического происхождения и имеют горный рельеф. Деревни самоанцев, утопающие в вечнозеленой растительности, сосредоточены в низменной прибрежной полосе. Климат архипелага морской, тропический, с небольшими температурными колебаниями в течение суток, сезона и всего года. Обилие солнца и влаги, большие массивы плодородных земель, особенно на Уполу, благоприятствуют развитию земледелия. На протяжении многих веков самоанцы выращивали таро, ямс, кокосовую пальму, хлебное дерево, бананы и сахарный тростник. Значительную часть пищи они добывали из моря.