Николай Мельниченко - Еще вчера. Часть вторая. В черной шинели

Это – поэма! Никогда не подозревал даже, что молодой офицер должен иметь такое невероятное количество всяких предметов в своей одежде. Младшему офицеру было «положено»: носки, белье летнее и зимнее (а вот тельняшек – не было), рубашка белая парадная со сменными воротничками и манжетами, ботинки повседневные и парадно-выходные, синий китель х/б рабочий; фуражки – повседневные и парадно-выходные – черные и белые со сменными чехлами, шапка меховая кожаная. Шить в военных ателье полагалось: шинель, китель (синий), тужурки – повседневную и парадно-выходную, брюки – к кителю и обеим тужуркам.

К каждой «пошивочной единице» материал соответствующего артикула отрезался от больших рулонов по таблицам, соответственно зафиксированным размерам носителя. К каждой «единице» полагались подкладки нескольких сортов: саржа, сатин, сукно «пионер», которое вовсе не сукно, и даже ткань из конских волос и мешковина. На каждую «единицу» выдавались масса пуговичек разных сортов, окраски и размеров. Чтобы рабочий китель можно было стирать, пуговицы там были съемные: добавлялись хитрые кольцевые затворы.

Погон тоже набиралось до десятка пар. Погоны были разных размеров, жесткие съемные на пуговичках и мягкие пришивные, белые и черные – для рабочей и повседневной одежды. На каждую «погонину» надо было закрепить по установленным канонам две (пока) звездочки и по одному «молотку», говорящему о нашей технической сущности. Кстати, наши серебряные инженерные погоны с молотками при синем кителе весьма напоминали форму железнодорожников, и нас часто путали. Я не преминул закрепить на кителе свой парашютный значок, что вообще вводило любопытных в ступор: кто же перед ними красуется? Любопытствующим я представлялся как морской парашютист-железнодорожник.

«Положена» нам была для защиты от дождя также широченная и длиннющая черная плащ-накидка с капюшоном. Каждый, надевший ее, ставал похожим на собственную статую перед открытием мемориала…

Эту великолепную гору военной амуниции венчали совсем уже сказочные предметы. На каждую фуражку полагалась «капуста» с якорями, листьями и звездой (именно за такую в Деребчине пострадал от флотского старшины Алик Спивак). Очень ценилась «капуста», почерневшая и потрепанная жестокими океанскими штормами. Правда, можно было нарваться на недалекого начальника, который задавал вопрос: «Вы что, на нефтеналивной барже служили?»

На парадные фуражки (белую и черную) добавлялся еще серебряный шнур и металлические листья неведомого растения – орнамент на козырек, как у старших офицеров. На лацканы парадной тужурки также следовало закрепить орнамент и огромные якоря: такую красотищу вообще только адмиралы носят.

А дальше – чистая фантастика: выдали настоящее боевое, правда – холодное, оружие – номерной кортик. На золотых боках его ножен несся с раздутыми парусами старинный фрегат, с другой стороны – увитый цепями якорь; на золотых концах рукоятки – герб СССР. К кортику придавался черный тканый ремень с позолоченными массивными пряжками. На пряжках красовались львиные морды, – одна большая – для ремня и две поменьше – на «постромках» – для крепления кортика… Пояс моряки носили под кителем или тужуркой, кортик «блёндался» внизу слева. (Позже глубоко сухопутный маршал Гречко унифицировал флот с армией и ввел позолоченный пояс для кортика, который следовало носить поверх парадной одежды. Если на приталенных армейских мундирах это, возможно, и смотрелось, то на просторных двубортных тужурках моряков это не лезло ни в какие ворота. Моряки роптали, но вынуждены подчиняться этой нелепости до сих пор).

Навьюченные, как верблюды на Шелковом Пути, отрезами и отрезочками, пуговицами, крючками и погонами, мы двигались в пошивочное ателье, благо оно было недалеко: в Круглом доме на канале Крунштейна (Новая Голландия). Там снимали мерки, а все наше добро опять перемеряли, пересчитывали и оформляли заказ, если не могли подобрать что-нибудь «готовое из брака». Отдельные предметы были готовы раньше других, но носить смесь гражданской и военной одежды – категорически нельзя, поэтому пред ясные очи начальства мы предстали полностью экипированными и приняли торжественную присягу спустя почти месяц.

Моя вторая военная шинель в своей основе, конечно, была черной. Но, неизвестно почему, из черной массы в разные стороны торчали абсолютно белые и жесткие волоски длиной до трех сантиметров, что создавало светлый ореол, весьма напоминающий нимб святого, правда, – только вокруг туловища. Вызывая удивление зрителей, я щеголял в ней довольно долго, пока не догадался осмалить свой нимб газовой горелкой и превратиться в обычного советского офицера в черной шинели…

Перебираю в памяти гору амуниции и понимаю, что охватил еще не все. Ну конечно, – это белый китель и такие же белые ангельские брюки! С выдачей брюк была, правда, некая задержка: наверху решался вопрос – нужно ли выдавать их при нашем климАте. А все прелести ношения белого кителя я изведал вполне. Дело в том, что из этого Эвереста амуниции можно было надевать и носить отдельные предметы строго по приказу: форма одежды объявлялась в приказе «старшего на рейде», – в Ленинграде это был командующий Военно-морской базой. Так вот, если у сухопутных коллег было только две формы одежды – зимняя и летняя, то у моряков их было целых шесть, причем с подпунктами! Анекдот тех времен: главный разведчик США выбросился из окна небоскреба. Об армии и флоте Советского Союза он знал все, но не мог никак сосчитать, сколько форм одежды у советских моряков!

Задержанным патрулями за нарушение формы одежды – это, кажется, самое распространенное нарушение – было вовсе не до смеха. Задержание грозило выводами уже в части: матросам – лишением очередных увольнений, офицерам и мичманам сверхсрочной службы – нежелательными записями в карточке взысканий и поощрений. А нарушением могло быть многое, например, – «неуставной цвет носков» (они могли быть только синими или черными, даже при белых брюках!). И если объявлена форма 1 (шутка: форма «раз» – трусы и противогаз), то ты как миленький в городе должен появляться только в белом кителе с соответствующим сочетанием остальных причиндалов. Обычно, «форма один» объявлялась при длительной несусветной жарище. Белый китель, конечно, неплохо отражал лучи палящего солнца при прогулке по морским набережным в Сочи. Но надо знать, что этот китель имел высокий и жесткий стоячий воротник, который должен быть всегда наглухо застегнут, чтобы надежно пережать шею. Это сводило «на нет» теплоотражающие свойства кителя. Дополнительно: его девственная белизна немедленно подвергалась поруганию при проходе возле коптящих заводов, проезде в гортранспорте и еще от тысячи причин, например, – от собственных черных брюк. К вечеру китель настойчиво требовал новых стирки и глажки у изрядно уставшего владельца. Впрочем, были варианты. Если форма один была без приставки «парадная», то можно было надевать черную суконную тужурку с белой рубашкой и галстуком, что в жару напоминало мёд тоже очень отдаленно. В общем, все по закону военной службы: «Мне все равно, как ты служишь, – лишь бы тебе тяжело было». Гуманные кремовые рубашки с погонами и галстуком были введены спустя лет пятнадцать, а уж без галстука и с коротким рукавом – совсем недавно, когда меня лично это уже не касалось…