Александр Колесников - Мемуары

На траверзе Сычавки в небе увидели девятку бомбардировщиков, летящих встречным курсом, плотным строем на высоте 800 метров. Было приятно любоваться таким сложенным полётом самолётов и отблеском отражающихся солнечных лучей заходящего солнца от крыльев.

Я принял самолёты за свои, и прокричал в ухо командиру катера, старшему лейтенанту Рыбакову, об увиденных мной летящих самолётах.

Мы стремительно сближались, и тут я вижу, как от самолётов стали отделяться какие-то светлячки, а вокруг катера на воде выросли струи фонтанчиков от ударяющихся пуль.

Командир катера выстрелил зелёную ракету, и катера мгновенно разошлись на три направления. Одно звено из двух катеров резко ушло вправо от прежнего курса. Второе звено так - же резко уклонилось от курса влево, и только первое звено продолжало идти прежним курсом.

Сигнал: ''Зелёная ракета!'' заранее был известен всем командирам торпедных катеров, как приказание следовать самостоятельно в заранее определённую точку для несения дозора.

А тем временем старший лейтенант Рыбаков оставил своё место у штурвала катера, стремительно подскочил к пулемёту и открыл огонь по удаляющейся девятке самолётов. Под обстрелом катера находились секунд десять. Пролетев над нами, самолёты не стали возвращаться, а продолжали лететь в направлении Очакова. Видимо, в планы их полёта не входила встреча с катерами, а главной их целью было нанесение бомбового удара по Очакову и Николаеву.

Командир катера приказал радисту сообщить в Очаков о летящих самолётах врага. А мы продолжали идти в район дозора. На ходу мы провели наружный осмотр корпуса катера и не обнаружили никаких повреждений.

Я и мои товарищи после этой первой встречи с вражескими самолётами почувствовали уверенность в правильности высказывания, что не так страшен чёрт, как его малюют.

Как потом нам рассказывали моряки береговой базы, эту девятку самолётов обстреляли зенитчики с острова Березань, и самолёты, отклонившись правее от прежнего курса, направились на зенитные батареи острова Первомайский. Зенитчики сбили два бомбардировщика. А затем их атаковали истребители Очаковского авиаполка, успевшие к моменту приближения самолётов врага подняться в воздух. Так у фашистов не получился внезапный налёт бомбардировщиков на Очаков и Николаев. Своевременное предупреждение катеров и службы ВНОС (воздушного наблюдения и связи) о налёте свели на ноль внезапную атаку вражеских самолётов, и позволило приготовиться нашим зенитчикам и лётчикам к отражению налёта.

Стоя в дозоре, голову не покидали мысли о происходящем. Как это могло случиться, что не знакомые друг с другом сверстники, немецкие и советские парни, встретившись, должны убивать друг друга. И ответ нашёлся сам по себе. Не мы напали на немцев, а они нарушили мирную жизнь наших людей. Значит, наступил такой период в нашей жизни, не раздумывать, а уничтожать пришельцев всеми средствами. Обидно только за немецкий народ, который позволил одному маньяку одурачить всех и толкнуть ринуться на соседнюю страну, с одной целью: убивать, грабить и осваивать завоёванную территорию.

1957 год.

*(Рассказ переведен на болгарский язык и опубликован в газете ''ДИМИТРОВСКА ВАХТА'' в номере 28 от 15 июля 1957 года. - Прим. Юрий Гирченко).

Тендра. Август 1941 г.

В то трудное и трагическое время, в августе 1941 года, я был старшиной 2-й статьи, на должности радио-электрика в экипаже торпедного катера No 175. Наш отряд, в составе 2-й бригады торпедных катеров, оборонял подступы к городу Очаков с моря. Базировались торпедные катера на косе Тендра.

Днём мы сопровождали транспорта и недостроенные боевые корабли, идущие из города Николаев в Севастополь. Обычно конвой состоял из одного или двух морских охотника и двух торпедных катеров, или только из четырёх торпедных катеров.

Конвой отражал налёты авиации противника зенитным огнём из крупнокалиберных пулемётов и пушек, установленных на морских охотниках и торпедных катерах.

Наш ТК No 175 успешно отконвоировал корпус недостроенного крейсера ''Куйбышев'' до порта Черноморска (бывший порт Ах-Мечеть). Там нас сменил конвой из Севастополя, а мы вернулись на Тендру.

Обычно ночами мы несли дозорную службу под Очаковом, охраняя город от возможного нападения немецких кораблей с моря. А после оставления нашими войсками города, встречали катера днепровской флотилии, которые прорывались через Херсон к Чёрному морю.

Расскажу об одном боевом дне.

Было это накануне первой морской высадки десанта Черноморским флотом в районе Григорьевки, под Одессой.

В ту ночь наш торпедный катер нёс дозор под Очаковом. С моря противник не предпринимал никаких действий, и из Днепро-бугского лимана наши катера не шли.

На рассвете мы зашли в Тендровский залив, упёрли нос катера в песок и замаскировали катер брезентом под цвет песка. Мотористы приступили к заправке катера горючим. Боцман занялся торпедами, а я заступил на вахту у пулемёта.

Должен сразу оговориться, что в то время нас с воздуха авиация не прикрывала. На Тендре было всего два счетверённых пулемёта ''Максим'', установленных в районе Лобаза. Там же было несколько сотен матросов, отступивших по приказу командования из Очакова.

На внутреннем рейде ходил малым ходом рыбацкий сейнер, да с десяток торпедных катеров, которые утром возвращались из дозоров и конвоев транспортов, идущих из Севастополя в осаждённую Одессу, а из Одессы с ранеными и эвакуирующимся населением. На день катера маскировались брезентом под цвет песка.

Обычно немецкая авиация начинала налёты на Тендру и стоящие на рейде транспорта и баржи с восходом солнца. Так произошло и в то утро.

Немецкие самолёты, ''Юнкерсы-87'' безнаказанно нанесли бомбовый удар по барже с боеприпасами, повредив её корпус. И она под взрывы боеприпасов загорелась и утонула недалеко от берега...

А нам, катерникам было приказано не открывать огня по самолётам без приказа, чтобы не обнаружить себя.

Это было страшное зрелище - видеть, как враг хладнокровно, безнаказанно, безжалостно наносит удары с воздуха по беззащитным... А мы молча наблюдаем за происходящим, сжав рукоятки пулемёта, который в состоянии уничтожить своим огнём распоясавшегося врага.

Может, этот приказ был правильным, но выполнять его было очень тяжело. В приказе этом было одно отступление. Огонь по самолёту можно открыть, если он атакует непосредственно катер. Но торпедные катера немцы не атаковали. Или мы действительно хорошо были замаскированы, или они надеялись взять катера, как трофеи, при захвате Тендры.

После потопления баржи самолёты улетели, и лишь один из них сделав круг над заливом, направился снова к Тендре. ''Юнкерс'' спикировал на сейнер, идущий в двухстах метрах от нашего катера.