Эльхан Мирзоев - Мои останкинские сны и субъективные мысли

Если бы в Системе был смысл, может, я и стал бы её винтиком.

Или… Ну, может эта Система быть хотя бы иногда умнее? Обслуживать Систему, видимость работы которой может обмануть только людей, готовых быть обманутыми — или по малодушию, или по наивности?! Или же у них свои интересы — и недовольство Системой заканчивается после приглашения в Систему.

Лучше лузером.

Или ещё один обман Системы. Предлагают создавать какие-то общественные советы, какие-то профсоюзы, подписывать декларации, придумывать новые информационные позитивные проекты. Это тоже имитация. Не альтернатива, а имитация. Ну, как Общественная палата, никакими реальными рычагами влияния не обладающая, имитация Госдумы. Зачем дублировать существующие институты? Никакая декларация не заменит Конституцию и другие законы, никакие общественные советы не заменят ни исполнительную власть, ни судебную. Никакая альтернативная информационная система не заменит федеральное телевидение, сейчас служащее Кремлю, а не обществу.

Понимаю. Безопаснее заниматься имитацией. Чем принуждать уже существующие институты работать.

Это тоже ловушка Системы. Я же говорю — не хочу быть винтиком.

Лучше лузером…

Да, и вообще, на огромном постсоветском пространстве от лузера до виннера один шаг… И наоборот.

Жалею ли я, что был в этой Системе? Нисколько. Чтобы понять Систему, надо проникнуть в неё. Иначе, со стороны, можно обмануться — будешь думать, что они ошибаются, что они же хорошие, просто, надо им помочь, «внести свой вклад, не оставаясь равнодушным». Всё становится понятно, когда оказываешься внутри, работаешь на Систему, а потом вдруг прозреваешь. Вдруг. Окончательно.

Изменить Систему изнутри? Это заблуждение! Система отнимет все силы, высосет все соки и выбросит тебя обессиленным на свалку. Систему надо ломать по-другому. Надо быть. Просто — быть. Не сдаваться и быть. Правда, просто быть — не просто…

Вот ещё, что приятно. Мне говорят, что у меня плохой характер. Согласен. Я сам так считаю. Никогда не считал себя супер честным. Вообще, всегда считал себя человеком крайне отрицательным. Честно. Неуживчивым, несдержанным, ненадёжным. В конце концов, просто буйным — с восьми лет у меня периодически звенит в ушах, и я начинаю терять контроль над собой. И характер у меня отвратительный. Мой близкий друг в студенческие годы всем говорил, что отдаст за меня жизнь, но жить со мной в одной комнате в общежитии никогда не согласится. Даже — посредственным. А тут… На фоне этих негодяев и трусов я вдруг оказываюсь принципиальным, честным. Ну, в своих глазах. В своём субъективном мнении. Мир ведь познаётся в сравнении. Вернее, жизнь не просто познаётся в сравнении, она познаётся только в сравнении. В субъективном. Ну, релятивист я.

Ха, я оказываюсь лучше, чем они. Это же смех! Я? Приятно, жуть как…

Правда, приятно лишь на какое-то время…

Они называют себя прокремлёвскими СМИ. Проекремлёвский телеканал. Прокремлёвская газета. Прокремлёвский журналист. С прокремлёвскими взглядами… Это звучит где-то даже положительно, это даже вызывает уважение в нашем отбросившем логику, а потом принявшем и исповедующем в качестве самой распространенной религии культуру и идеологию бюрократических, неофеодально-неорабовладельческих взаимоотношений обществе. «Прокрёмлевское», «провластное», «пропутинское». Смешно. Всё дело в этой приставке «про-«: значение у которой — сторонник кого- или чего-нибудь. Сторонник? Сторонник имеет позицию, у него есть выбор, он делает (!) выбор. Он разумен — он личность. Прокрёмлёвский — это о партнёре. А партнёрство предполагает равноправие сторон. Равноправие сторон! Они не прокремлёвские, они прикремлёвские. Прокрёмлевским могло быть НТВ 96-го года, или Первый канал (ОРТ) 99-го года, а в 2000-ые всё российское телевидение стало прикремлёвским. Привластным, припутинским, примедведевским. Прикремлевский — значит, примыкающий к Кремлю. Прикрелёвский журналист — это, как минимум, подчиненный, а в нашем историческом контексте — карманный, сервильный. Вот — холопский!

Понимаю, никто не без греха. И что?!

90-е… Какие были надежды. Идеи. Перебесились бы, и всё стало бы налаживаться. Естественный процесс. Засучили бы рукава — и стали бы по-настоящему решать проблемы. Ведь загнанные вглубь болезни вернутся с большей разрушительной силой. Как будто косметический ремонт спас хотя бы одно общество, хотя бы один организм!.. Как будто сейчас не убивают, не стреляют. Ещё циничнее. Не «лихие 90-е» они были, а «свободные 90-е». Куда всё делось? Что произошло? Что? Ради чего? Те годы словно привиделись во сне. Словно их не было. Тоже как сон. Как сновидения.

Свобода — в том числе и свобода слова — это не какая-то абстракция. Это очень конкретное явление; конкретный механизм. Это инструмент самоконтроля и развития общества. Это право на выбор. Это власть. Власть, например, не людей, которые работают в профессии. Это властный инструмент самого общества. Так же и демократия, общность индивидуальностей. Максимум людей имеют право доступа к общественному «пирогу» и реализовывают это право. Но также максимум людей имеют обязанности по созданию этого «пирога».

У кого ни спроси, все это знают. А я, как дурак, всякий раз переспрашиваю — знают ли? помнят ли? Потому что ощущение — что они этой банальной причинно-следственной связи не знают. Не испытывают. Может, не чувствуют? Говорят: «Это не в моей власти». Ну и прочую чушь. Хорошо, что же подыгрывать-то тогда тем, в чей это власти? Что же игрушкой в их руках становитесь?

Вот у меня друг-коллега О. — парень очень неглупый, но всю осень 2008 года убеждал меня в том, во что сам искренне верил: «Знаешь, почему случился мировой финансовый кризис?» «Ну, — говорю, — и почему, дружок?» А он: «Да как ты не поймёшь, глупый? Да потому что в августе (имея в виду результаты российско-грузинской Пятидневной войны в августе 2008 года) весь мир понял, что Россия ничего не пожалеет ради защиты своих интересов. Что она будет проводить свою независимую международную политику, исходя из своих целей. Весь мир понял, что с Россией шутить не надо! Вот они этим кризисом пытаются развалить нашу экономику! Отомстить так России! Подонки!» Я хохотал, издевался над ним — а он злится и опять — доказывать. Вот, что делает пропаганда со своими исполнителями. Даа, некоторых журналистов надо защищать от самих себя. Чему удивляться, Путин, небось, в начале кризиса тоже думал, как О. Нет, я знаю чиновников-государственников, которые до сих пор так думают. Ну, такие современные русские и нерусские патриоты-государственники, которым их главное занятие — например, контрабанда мебели из-за рубежа или же разворовывание федеральных бюджетных денег на развитие спорта — нисколько не мешает их патриотизму. Ну, контрабанда — и что? они ещё и наркотики транспортируют — крупными партиями — и что? Патриоты…