Ирина Якубовская - Генерал Дима. Карьера. Тюрьма. Любовь

Но однажды, уже в двадцатые годы, случилось несчастье. Некий комиссар, проезжая через станцию, где схоронился Димин прадед, узнал в путевом обходчике давнего классового врага. Его расстреляли сразу, без суда и следствия, а с семьей обошлись по страшным законам того времени.

Детей сослали в лагеря, как членов семьи врага народа. Советская тюрьма никого не исправляла, и дети автоматически попадали во взрослые лагеря. Диминого прадеда расстреляли, а его сын, дед Димы, попал на знаменитые Соловки. И трубить бы ему там до смерти, если бы не случай.

В лагере он подружился с другим заключенным, практически отбывшим срок заключения. Его должны были освободить со дня на день. Звали его Павел Иванович Якубовский. Он был тяжело болен и знал, что жить ему осталось недолго. Пожалев молодого Мишу Писного, сидевшего только за то, что его отец был сотрудником Третьего отделения, Павел Якубовский предложил ему поменяться данными. Так Михаил Николаевич Писной превратился в Павла Ивановича Якубовского.

Его сын, Олег Павлович Якубовский, — отец Димы. Жизнь семьи на очередном витке истории началась с интриги. Может быть, это наложило свой отпечаток на авантюрный характер моего мужа.

Мальчик из поселка Болшево

Те, кто считает, что Дмитрий Якубовский по происхождению принадлежал к сливкам общества, считался маменькиным сынком и никогда ни в чем не нуждался, будут разочарованы.

Дима родился в Болшеве — подмосковном поселке. Он рос в самой обычной семье среднего достатка. Его родители работали в закрытом институте оборонной промышленности. Олег Павлович, отец Димы, умер совсем молодым, в сорок два года, от цирроза печени, хотя в рот не брал ни капли спиртного. Врачи слишком поздно поставили диагноз, и спасти его было невозможно. Осталось трое детей, Дима — старший. Пенсия, которую положило государство в связи со смертью кормильца, составляла всего 80 рублей, и случались дни, когда в доме нечего было есть.

Любая покупка, будь то книги или одежда, пробивала солидную брешь в семейном бюджете. Дима, заменивший младшим братьям отца, умудрялся кормить семью на 5 рублей в неделю. Меню было стандартным: макароны в разных видах. Дима и сегодня предпочитает простую еду: картошку, мясо, соленые огурцы, маринованные грибы и те же макароны. Единственная «роскошь», без которой он не может обойтись, — это соки. При этом Дима не пьет ни чая, ни кофе.

…Это была благородная бедность, не напоказ. В школе никто не догадывался, что в семье Якубовских еле сводят концы с концами. Мама делала все, чтобы дети выглядели не хуже других. У неё это получалось: учителя обращали внимание на идеально отглаженную форму всех троих братьев. Мама охотно делилась секретом: чтобы воротнички стояли, как новые, нужно при стирке капнуть немного уксусной эссенции.

Нелли Григорьевна Токарева, которая работала завучем в Болшевской школе, а потом воспитывала моего сына Лешу, часто вспоминает разные истории. Как правило, это веселые эпизоды, в которых Дима выглядит героем. Тут ничего не поделаешь.

Когда о Диме уже писали все газеты, в школу приехал следователь из Генеральной прокуратуры и изъял его личное дело. Виктор Павлович Баранников в свое время утверждал, будто Дима в детстве был шизофреником, о чем в школе есть соответствующая справка. Нелли Григорьевну, ставшую уже директором школы, обязали дать характеристику бывшего ученика. Получилась просто ода Якубовскому, без преувеличений. Ее вызвали в РОНО: «Вы так его расписали, так расписали… Впору к правительственной награде представлять».

Дима ещё ребенком отличался независимостью. Из-за этого у него случались конфликты с учителями. Впрочем, именно благодаря одному такому ЧП Дима и познакомился с Нелли Григорьевной.

В шестом классе учительница русского языка несправедливо занизила ему оценку. Другой ребенок плюнул бы и забыл или в крайнем случае пожаловался родителям, только не Якубовский. Он подошел к учительнице после урока и потребовал: «Объясните, пожалуйста, что здесь не так». Пожилая «русичка» вспылила: «Ты, щенок, как ты посмел?»

Но она плохо знала Якубовского. Он был из тех, кто всегда добивается своего. Он и сейчас отстаивает свою позицию до конца. Поэтому Дима не угомонился, а с тетрадкой, в которой досконально была изложена суть конфликта, направился прямо к директору школы. Директор не стал вникать в проблемы шестиклассника и отправил Диму к завучу.

— Я сразу поняла, что этот далеко пойдет, — вспоминает Нелли Григорьевна, — поговорила с ним, как со взрослым человеком, объяснила, что иногда надо прощать. Взрослые тоже ошибаются, но не всегда готовы признать свои ошибки. Особенно учителя. Дима все выслушал и обещал закончить эту историю, а на другой день поджег учительнице дверь… Было и такое. Правда, потом Димка сам её отремонтировал да ещё своими руками сплел коврик и положил перед дверью.

К нему постоянно обращались за советом и за помощью. Особенно в старших классах. Даже учителя знали, что Якубовский может решить проблему, перед которой пасуют взрослые. Когда после субботника в школе сбивались с ног, чтобы найти машину для вывоза мусора, Димка, словно маг, мог выйти на дорогу и договориться с шофером грузовика. Если к этому времени все ребята разбегались по домам, Дима засучивал рукава и за час-два успевал погрузить мусор.

Любовь-морковь

Когда Дима заканчивал десятый класс, на свадьбе у своей дальней родственницы он познакомился с девушкой, которую звали Наташа. Дима не знал, сколько ей лет, а выглядела она очень молодо. Он спросил, где она учится, и Наташа ответила, что студентка университета.

Ему очень хотелось переспать с красивой девушкой, но организовать это мероприятие было непросто. Однажды Диме удалось раздеть Наташу в лесу, но дальше дело не пошло. Сделать последний шаг он не решился. В другой раз он пригласил её приехать в Болшево. Устроить интимное свидание дома Дима не мог, но приятель обещал ему ради такого важного дела дать ключи от дачи. Надо ли говорить, какие планы роились в голове десятиклассника и какие картины рисовались в его возбужденном сознании при одной только мысли о том, что, наконец, он останется с Наташей наедине и тогда…

Приятель сдержал слово и дал ключи. Дима никогда раньше не бывал на его даче и поэтому не представлял, какое разочарование его ждет. Конечно, при слове «дача» каждый представляет себе свое. Кто-то воображает трехэтажный особняк, кто-то — элегантную виллу, кто-то — финский домик, а кто-то — грубо сколоченный хозблок. Но то, что увидел Дима, превзошло самые страшные ожидания. Это был какой-то заплеванный чердак. Наташу вид «дачи» не смутил, и она сказала: «Давай!» Но эстет Дима не мог представить себе, что станет мужчиной в таком ужасном и жалком месте.