Алексей Чхеидзе - Записки дунайского разведчика

Еще во время войны Алексей Александрович со своим другом Виталием Запсельским мечтал написать книгу о боевых действиях дунайских разведчиков. Виталий погиб. Значит, он, Алексей, должен во что бы то ни стало осуществить этот замысел и за себя и за погибшего друга. Но как это сделать, не имея кистей рук и потеряв зрение? Вдобавок он узнал, что все его старые записи погибли при взрыве.

Алексей Чхеидзе не отступил. Начался длительный поиск боевых товарищей-дунайцев, поиск побратимов из Болгарии, Венгрии, Югославии, тех, с кем военная судьба свела молодого разведчика на фронтовых дорогах. Все это делалось ради того, чтобы написать книгу воспоминаний о них, и, пожалуй, этот поиск был не менее труден, чем боевые действия на фронте.

Шли годы, сдавало здоровье, а он не останавливался перед трудностями, не бросал начатой работы. Это был многолетний упорный труд, труд, который под силу только очень целеустремленному и сильному духом человеку.

Розыски шли медленно. Многие товарищи переменили довоенные адреса. Кого-то уже не было в живых. Конечно, одному Алексею Александровичу не удалось бы проделать столь объемную работу, если б у него не нашлось многих добровольных помощников. Школьники Данков охотно откликнулись на его призыв. Ежедневно по нескольку человек приходили к нему в интернат. Под диктовку Алексея Александровича они писали многочисленные запросы, в адресные столы, военкоматы, архивы и даже в загсы.

Да, пухлая рукопись, с которой я познакомился в издательстве, напечатанная на разной бумаге и разных машинках, подкупала детским простодушием, несколько наивными рассказами о виденном и пережитом на войне. Казалось, писал ее не убеленный сединами человек, а восемнадцатилетний комсомолец.

Теперь мне стало ясно, почему по рукописи автор производил впечатление очень молодого человека. Такими были его юные помощники.

Эта работа нужна была не только дунайскому разведчику. Она необходима была в первую очередь им, молодым, не видевшим войны и здесь, в палате, приобщавшимся к подвигу старших. Ученики заканчивали школу, разлетались но. всей стране, а на их место приходили новые ребята. И все больше и больше находилось дунайцев, которые тоже включались в поиск, писали письма, приезжали к нему в Данки.

Отряд "Поиск" и клуб интернациональной дружбы "Красная гвоздика" Данковской средней школы становились все известней. Их признали, о них заговорили газеты. Сперва местные - районная "Коммунист" и областная "Ленинское знамя", потом и центральные - "Московский комсомолец", "Советский спорт", "Комсомольская правда".

В журналах "Советский моряк", "Советский воин", "Пограничник", "Смена", "Огонек" появились очерки о дунайцах, отрывки из воспоминаний Алексея Александровича.

Центральное телевидение организовало большую передачу в разведчиках, в которой участвовал и Чхеидзе. За плодотворную деятельность по военно-патриотическому воспитанию школьников дунайский разведчик был награжден Почетной грамотой Советского комитета ветеранов войны.

Популярность данковского отряда "Поиск" и клуба интернациональном дружбы выросла еще больше, когда Всесоюзное радио дало возможность Алексею Александровичу участвовать в нескольких передачах.

И пошли в Данки письма от участников боев за Дунай, от пионеров и школьников, и из Советского Союза, и из-за границы.

Отряд "Поиск" Данковской школы занимался не только розыском дунайцев. Были у него и другие темы. Так, около пяти лет разведчики собирали материал о кораблях, ставших памятниками. Когда-то эти боевые корабли отважно сражались с врагом, но подошло время, и их в память о мужестве советских моряков поставили на пьедесталы в различных городах нашей страны. Вместе с данковскими ребятами собирали материал по этой теме школьники Измаила, Пинска, Таллина, Перми, Ейска. И этим поиском руководил Алексей Александрович. Собранные данные были обобщены и отправлены в Музей Краснознаменного Черноморского флота.

Работа шла, а судьба словно бы испытывала на прочность раненого моряка. Сперва пропала надежда на восстановление зрения. А потом отказал слух. И шумный мир, звучавший по радио концертами, спортивными репортажами, последними известиями, вдруг онемел.

На долю Алексея Александровича выпали такие испытания, которых с лихвой хватило бы на несколько человек. Вот об этом он и рассказывает в своей книге. И многие ее страницы нельзя читать без волнения. Запомнит читатель и то, как впервые, очнувшись, он изучал свои израненные руки и ноги, и то, как встретился в госпитале с фронтовым другом Ваней Бойчаком, и тот не узнал его. Запомнится и день внезапной глухоты. Как всегда, для работы к нему пришли школьники, а он их не слышал. И тогда кто-то из наиболее догадливых ребят, водя пальцем по лбу разведчика, стал писать буквы. Моряк прочел: "Не волнуйтесь, вас отвезут в Москву и там вылечат".

К сожалению, и слух восстановить не удалось. (Кстати сказать, сейчас только так и можно передавать что-либо Алексею Александровичу. Слуховой аппарат больше не помогает ему.)

И еще одна деталь. Несколько лет назад менялся профиль их интерната. Алексею Александровичу предложили переехать в новый, более благоустроенный. Но для этого надо было покинуть Данки. А это значило оставить своих верных помощников - красных следопытов ("юных разведчиков", как любовно называет их Алексей Александрович), расстаться с обслуживающим персоналом, к которому он за эти годы привык, с которым подружился, который относится к нему как к родному.

Вот Анастасия Андреевна Оленина. В интернате она работает с 1955 года. Она - "главный переводчик" Алексея Александровича, понимает его лучше других. Такими же близкими стали медицинские сестры Валентина Кондратьевна Авилова и Мария Филипповна Потапова, санитарка Аня Зотова. Внимательно относятся к бывшему моряку и директор интерната фронтовиков Николай Алексеевич Куликов и молодой главный врач Константин Васильевич Давыдов.

Алексей Александрович подумал-подумал да и отказался уезжать.

Здесь, в Данках, он и закончил работу над своей книгой, которую читатель держит в своих руках.

Ю. ЧЕРНОВ

Глава I.

"Желаю счастья, сынки!"

Не знаю, кто как, а я в седьмом классе еще не решил, буду ли после окончания школы железнодорожником, как мой отец Александр Бегларович, или стану журналистом и начну писать фельетоны, подписывая их как-нибудь по-морскому, вроде "Краб". (Отец моего друга Тенгиза, журналист Давид Гелашвили, выступал под псевдонимом Медуза.) А может, поступлю в строительный институт и буду у нас в Тбилиси строить людям дома.

Чтобы сделать выбор, надо сперва закончить школу. А для этого предстояло еще три года сидеть за партой. В пятнадцать лет такой срок кажется чуть ли не вечностью.