Ганнибал Барка - Ганнибал у ворот!

В III веке до н. э. интересы Карфагена и Рима пересеклись в плодородной Италии. За нее и разгорелась Первая Пуническая война (римляне называли жителей Карфагена пунийцами). По ее итогу в 241 году до н. э. Рим добился победы. Карфаген отказался от претензий на Сицилию и обязался выплатить контрибуцию. На этой войне прославился карфагенский военачальник Гамилькар Барка.

Он возглавил демократическую партию в городе, и он же стал выразителем интересов «партии войны», непримиримой по отношению к Риму. На этих принципах с детства воспитывался и сын Барки – Ганнибал.

Ганнибал родился в 247 году до н. э. Гамилькар взял сына к себе в военный лагерь еще совсем маленьким, там мальчик и воспитывался. Он стал искусным бойцом, прекрасным наездником, отличался в беге. Одновременно Гамилькар заботился и об интеллектуальном развитии своих детей, причем пригласил для них спартанца – таким образом дети воспитывались согласно суровым спартанским обычаям, а с другой стороны, приобщались к великой эллинской культуре.

Ганнибал, к примеру, прекрасно знал греческий язык и литературу. Когда мальчику было девять лет, Гамилькар привел его в храм, где потребовал, возложив руку на внутренности жертвенного животного, принести клятву в том, что он всю свою жизнь посвятит войне с обидчиками Карфагена.

В свое время старший Барка отправился в Иберию покорять местные народы. В одной из стычек он был убит, а его место занял зять Гасдрубал. Когда же смерть настигла и его, главнокомандующим стал 26-летний Ганнибал. Тит Ливий наделяет его и хорошими и дурными чертами.

С одной стороны, автор пишет о смелости, неприхотливости, гибкости полководца. С другой, отмечает: «Его жестокость доходила до бесчеловечности, его вероломство превосходило даже пресловутое пуническое вероломство.

Он не знал ни правды, ни добродетели, не боялся богов, не соблюдал клятвы, не уважал святынь». Конечно, эти слова можно подвергнуть сомнению. Данные о бесчеловечности Ганнибала более ничем не подтверждаются. Некоторые исследователи, наоборот, сообщают об удивительном великодушии пунийца.

По примеру отца и зятя он часто прощал пленных, зарабатывая себе таким образом новых союзников. Его полководческий путь не отмечен вырезанием целых городов, как у Тамерлана, пьянством и развратом, как у Александра. Один из античных авторов даже сомневался в африканском происхождении Ганнибала, учитывая его воздержанность.

«Я приступаю к описанию самой замечательной из войн всех времен – войны карфагенян под начальством Ганнибала с римским народом. Никогда еще не сражались между собою более могущественные государства и народы, никогда сражающиеся не стояли на более высокой ступени развития своих сил и своего могущества» – так Тит Ливий начинает свою XXI книгу, перефразируя начало знаменитого сочинения Фукидида о Пелопоннесской войне.

Вторая Пуническая – действительно удивительная война, а примечательна она в первую очередь личностью и успехами Ганнибала.

Возвышение Ганнибала обеспокоило лидеров аристократической партии Карфагена. Ее вождь Ганнон прямо предупреждал совет старейшин, что нахождение сына Барки в армии приведет государство к катастрофе, поскольку тот слишком кровожаден. На горе Карфагену Ганнон остался в меньшинстве. Впрочем, весь этот рассказ приводит римский автор, приправив его соответствующими эмоциями. Что на самом деле происходило в карфагенском собрании, мы не знаем.

Война с Римом, по сути, началась с конфликта Карфагена с испанским городом Сагунт. Римляне позже настаивали, что, согласно их договору с пунийцами, карфагенские войска не имели права нападать на Сагунт. Пунийцы же, в свою очередь, утверждали, что речь шла только о союзниках Рима, а когда договор заключался – никакого союза Рима с Сагунтом не было.

Так что римляне сами, мол, нарушили договор, когда фактически силой добились от сагунтийских властей заключения этого союза. Кроме того, судя по всему, договор был заключен именно между Гасдрубалом и Римом, а не между Карфагенским государством и Римом – так что совет старейшин вообще отказывался рассматривать договор как официальный документ.

В принципе, у нас нет достаточных оснований, чтобы уличать тут Тита Ливия в фальсификации. Логика событий была такой, что Ганнибал действительно готовил плацдарм в Испании для нападения на Рим. Тот, в свою очередь, старался сделать все, чтобы вытеснить Карфаген из Западного Средиземноморья. В отношении Сагунта и та и другая сторона была агрессором.

В ответ на действия Ганнибала Рим объявил войну Карфагену. Сам же полководец после взятия испанского города весной 218 года до н. э. начал свой знаменитый поход в Италию через Альпы. У Карфагена он потребовал дополнительные контингенты, составленные из африканцев – нумидийцев, пунийцев, мавров, ливийцев. Иберийцев же, наоборот, в большом количестве отправил в Карфаген пополнять местные гарнизоны.

Таким образом Ганнибал как бы произвел обмен заложниками. Он полагал, что воины будут лучше драться вдали от собственных земель. Действительно, в армии Ганнибала на протяжении практически всей войны сохранялась поразительная для такого разноплеменного сборища людей дисциплина.

Беспримерный переход Ганнибала через высочайшие в Западной Европе горы описывали все его биографы. Теодор Моммзен полагал, что карфагеняне воспользовались для него перевалом Малый Сен-Бернар. Вероятно, полководец потерял там почти всех знаменитых слонов и часть армии.

Но его появление в Северной Италии все равно должно было произвести ошеломляющее впечатление на противника. Главным театром военных действий становилась вовсе не Северная Африка и даже не Испания.

Во время похода и после него Ганнибал продемонстрировал умение договариваться с разными племенами и народами. Это было тем проще, что многие из них имели свои счеты с Римом. Римским историкам, разумеется, переход народов на сторону Ганнибала казался не более чем коварством.

Сохранился рассказ, как на одном совете кто-то из военачальников резко возражал против столь опасного перехода из Испании в Италию и даже сказал, что придется учить солдат есть человечину, чтобы дать им возможность добраться до Апеннинского полуострова.

На это Ганнибал немедленно ответил: «Прекрасная идея!» Сказано это было, конечно, в шутку и в подтверждение неумолимого стремления полководца к войне с Римом, но древние биографы проримской ориентации добросовестно переписывали друг у друга рассказ о страшном Ганнибале, который, будучи чудовищно кровожадным, приучил воинов к людоедству.