Игорь Олиневич - Еду в Магадан

На этом фоне аргументы сторонников «партизанской тактики» начали казаться более правильными: во-первых, публичность лишь подставляет активистов под удар, во-вторых, в сложившихся условиях легальная и полулегальная деятельность едва ли выполняют свою задачу привлечения новых людей, в-третьих, влияние мирных инициатив на широкие массы остаётся минимальным. Репрессии властей и инертность масс сработали как вызов к конфронтации. Поэтому 2009 и 2010 гг. были особенно богаты радикальными акциями, ответственность за которые на себя взяли белорусские анархистские группы.

«Отправной точкой» перехода от пикетов и раздач листовок к более заметным действиям стало антивоенное шествие против совместных Российско-Белорусских военных учений, проведённое возле здания Генерального штаба Вооруженных сил в сентябре 2009 г. Обычное шествие с баннерами и лозунгами на этот раз дополнила дымовая шашка, прилетевшая на территорию Генштаба.

После антивоенного шествия стали происходить и другие акции, где использовались не только листовки, баннеры и мегафоны, но и пиротехника, и коктейли Молотова: нападение на казино «Шангри-Ла» в Минске с использованием лампочек с краской и фальш-фаера в знак протеста против массового открытия российских казино в Беларуси после указа, запрещающего казино в России; атака на опорный пункт милиции в Солигорске, приуроченная к единым дням действий против полицейского произвола в Беларуси (в разбитое окно здания был брошен фальш-фаер); атака на Федерацию профсоюзов, которая уже давно не отстаивает права трудящихся, а только улаживает конфликты в пользу работодателей; поджог дверей отделения Беларусбанка в Минске в знак протеста против существующей финансовой системы.

Несмотря на использование новых методов, эти акции продолжали носить символический характер – ущерб от них нельзя назвать значительным. Их главный плюс – это медиа-эффект. Однако, пресс-релиз перепечатывали только отдельные оппозиционно-настроенные СМИ. Официальные же в лучшем случае ограничивались констатацией факта случившегося, в худшем – распространяли свои домыслы и суждения, выставляющие анархистов немотивированными агрессорами и безмозглыми хулиганами, что вообще является характерной реакцией для государственных СМИ на любую оппозиционную деятельность в Беларуси.

Состоявшаяся 30 августа 2010 г. атака коктейлями Молотова на российское посольство, в результате которой был повреждён служебный автомобиль, явилась поводом для начала репрессий, обрушившихся на белорусское либертарное движение.

Осенью 2010 г. было допрошено более 150 человек, 19 человек было задержано в качестве подозреваемых; пятерых из них впоследствии осудили за участие в вышеупомянутых акциях прямого действия – это Игорь Олиневич (8 лет лишения свободы), Николай Дедок (4,5 года лишения свободы), Александр Францкевич (3 года лишения свободы), Максим Веткин (4 года ограничения свободы) и Евгений Силивончик (1,5 года ограничения свободы).

Во время их содержания под стражей происходит ещё одна радикальная акция: «Друзья Свободы» атакуют коктейлями Молотова ворота ИВС[1], где содержатся задержанные. В пресс-релизе они заявляют, что власти захватили не тех людей, и берут на себя ответственность за все радикальные эпизоды, по которым задержаны активисты анархистского движения.

В это же время развивается международная кампания: акции солидарности прокатились по Европе, России, где проводились в основном мирные пикеты, и даже Мексике, где состоялись нападения на банки. Примечательно, что в Беларуси радикальные методы борьбы также нашли своё продолжение. В октябре в знак солидарности был атакован коктейлями Молотова отдел КГБ в Бобруйске. После этой акции были арестованы и осуждены на 7 лет лишения свободы Евгений Васькович, Артем Прокопенко и Павел Сыромолотов.

Игорь Олиневич, Николай Дедок, Александр Францкевич, Евргений Васькович и Артем Прокопенко до сих пор находятся за решеткой. И в то время как оставшиеся в заключении «декабристы»[2] имеют все шансы в скором времени выйти на свободу (режим вынужден будет освободить некоторых политзаключённых для нормализации отношений с Европой), то для осуждённых по «делу анархистов» эта перспектива не является столь же очевидной.

А. Жиневич, социолог, общественный активист

Еду в Магадан

1

28 ноября 2010 года, Москва, кафе торгового центра «У Горбушки», 14.45 на часах. От бессонной ночи слипаются глаза. Толпы людей, суета, озабоченные лица. В каждом втором мерещится сотрудник, например, в этих троих в черных куртках на сложных мордах. Дима сидит напротив. Смеёмся от собственной паранойи. Ночью пришло предложение от Буратино (он же Лаптёнок Антон) встретиться. В душе настойчивое желание отказаться, ведь мы знаем, что он – предатель. Но это необходимо. Дима нервничает. По плану, он должен наблюдать в бинокль за встречей, но он изначально против всей этой затеи. Конечно, Дима прав. И место, и план должны быть продуманы лучше, но три месяца в бегах притупляют чувство опасности, и так не хочется думать, что этот тоже предал. Я должен успеть срисовать агентов во время встречи и дать по тапкам, попутно залив газом морду «казачка». Поздно что-либо менять. Уже время, пора выдвигаться.

Выходим из комплекса – со всех сторон метнулись четыре тени, схватив под руки. Я не удивился, ни один мускул не дрогнул. Дима отпрыгнул в сторону и бросился наутёк. Случайный прохожий ставит ему подножку, но, к счастью, безуспешно. Страна рабов, страна господ.

Один из men in black[3] успокаивает: «Это мы вашим помогаем». Хм, эти «наши» – ваши, а не наши. Звякнули браслеты, запихнули в машину, шмон по карманам, мобила, кошелёк, плеер. За часа полтора до встречи я включил телефон, с которого звонил Буре. Думал, что в людном месте не успеют найти или не будут искать вовсе, чтобы не рисковать. Дурацкая ошибка… Шапка на глаза; одна машина, затем другая, между собой люди в черном – фсбшники – не переговариваются, пишут текст на телефоне и передают друг другу. Пара остановок в туалет, смотришь на поле, лес, и кажется, что это сон…

…Граница с Беларусью. Голову втапливают в пол, значит операция – нелегальная. Передача местным в бусик[4]. Московские говорят:

— Больше такой хуйни не подкидывайте.

— Конечно, за нами долг, мужики, – отвечают тутэйшыя.

Трогаемся. Начинают с угроз:

— Ты понял, что сказать надо? Или заедем в одно место для разъяснений?

— Да понял-понял, – отвечаю я, – чего уж тут… Ага, как же. Не копаться в памяти, не сожалеть, считать секунды, успокаивать нервы. Нужно мобилизоваться, сосредоточиться на одной истине: «Не верь, не бойся, не проси…»