Две Ольги Чеховы. Две судьбы. Книга 1. Ольга Леонардовна - Татьяна Васильевна Бронзова
Искусство – это область, где нельзя ходить не спотыкаясь.
А.П. Чехов
Чехов – это вечное спотыкание, но спотыкание человека, заглядевшегося на звезды.
В.В. Набоков
Он приблизился незаметно. Тень накрыла цветы и шмеля, за полетом которого с интересом наблюдала пятилетняя девочка. От неожиданности она вздрогнула и обернулась. Садовник! Оля хорошо его знала. Дом ее родителей стоял на окраине Тифлиса у подножия горы, и где-то там, в одном из горных селений, жил этот человек. Каждое утро он спускался вниз по крутой тропинке для работы в саду, а по вечерам уходил опять наверх. Садовник был уже старым, сгорбленным, с всклокоченной густой бородой и такого маленького роста, что походил скорее на гнома, чем на человека. Ну ни дать ни взять настоящий гном! Оля вместе со своей старшей сестрой Адой частенько насмехалась над ним. Садовник ни слова не понимал по-русски, а потому девочки не стесняясь хохотали, давая полет своей фантазии на его счет. Но сейчас Оле было совсем не до смеха. Он смотрел на нее таким мутным взглядом, что на мгновение по ее спине пробежал холодок страха.
– Здравствуйте, – произнесла она по-грузински как можно дружелюбнее. – Посмотрите, какой милый шмель.
– Милый, да-да, очень милый, – с какой-то глуповатой усмешкой проговорил садовник и вдруг схватил ее на руки и так крепко прижал к себе, что у девочки перехватило дыхание.
– Какая ты хорошенькая, – застонал он. – Очень хорошенькая.
Оля извивалась, пытаясь вырваться, а его слюнявый рот уже скользил по ее шее. Девочку передернуло от отвращения и, защищаясь, она изо всех сил впилась зубами в его руку. Садовник вскрикнул, ослабил хватку, и Оля, моментально соскочив на землю, отбежала на безопасное расстояние.
– Если вы когда-нибудь еще сделаете это, я скажу папе! – крикнула она по-русски, так как от возмущения все грузинские слова вдруг вылетели у нее из головы.
И хотя садовник не знал русского языка, ожесточенный тон девочки, видимо, его сильно напугал. Он быстро засеменил прочь по тропинке сада в сторону калитки, а Олечка, вбежав в дом, моментально проскочила в ванную комнату. Скорее смыть с себя эти мерзкие слюни! Намылив руки, она старательно терла лицо и шею. Почему сразу не закричала, когда садовник прижал ее к себе? Почему не позвала на помощь? Может, потому, что вначале эти объятия и поцелуи вызвали у нее неподдельный интерес? Ну конечно. Ведь ее впервые обнимал не отец, а совсем чужой мужчина. Но это любопытство длилось всего несколько секунд! А потом… А потом – только отвращение. Олю передернуло от этих воспоминаний. Брр…
Скрипнула дверь, и в ванную заглянула мама.
– Вот ты где! А я ищу тебя по всему дому… – начала было она, но тут же, увидев, что делает ее дочь, с удивлением спросила: – Ты моешь лицо с мылом? Чем ты вымазалась?
– Грязью, – отфыркиваясь от мыльной пены, пробурчала девочка.
– Но у тебя вода совершенно чистая…
Заставить Оленьку мыть лицо с мылом было всегда большой проблемой, а сейчас она так усиленно терла свою шею, что удивлению матери не было предела. Просто чудо какое-то. «Наверняка какая-то новая игра», – подумала Луиза Юльевна. Она хорошо знала свою дочь. Фантазии девочки были безграничны. «Ну, это хотя бы полезное развлечение», – решила она и вышла, прикрыв за собой дверь.
Сегодня у Луизы Юльевны с самого утра был день сюрпризов. Все началось с той самой минуты, когда почтальон принес телеграмму от сестры мужа из Москвы и конверт с государственным императорским гербом из Петербурга.
– О боже! Сестра вышла замуж! – воскликнул Константин, прочитав текст телеграммы.
– Вот это новость! – удивилась жена. – Неужели Чехов все-таки сделал ей предложение?
– Думаю, да, дорогая, если они сегодня уже обвенчались, – засмеялся муж. – Пишет, что подробности пришлет письмом.
– Но ведь у него, кажется, чахотка, Костенька? Ольга сама мне говорила, что он очень болен.
– Ну, не знаю. Наверно, ему стало лучше.
– Костенька, а от чахоточных можно иметь детей? – неожиданно спросила жена.
– Глупенькая, конечно, можно.
– Тогда хорошо, что Оля вышла за писателя! – обрадовалась Луиза. – Она актриса, он писатель. Прямо как в его «Чайке». О чем еще мечтать? А я-то, честно говоря, думала, что она уже никогда не пойдет под венец. Ведь в сентябре ей исполнится тридцать три года!
Самой-то Лулу, как звали Луизу все домашние и близкие друзья, было только двадцать семь, а она не только давно успешно вышла замуж, но и успела родить троих детей.
– А Ольга не сообщает, приедет она к нам этим летом? – спросила она.
– Не знаю. Об этом здесь ничего нет.
Ольга каждое лето во время отпуска в театре приезжала к брату в Тифлис на отдых. Лулу и дети очень любили эти ее приезды. Актриса привносила в их дом веселье и постоянное праздничное настроение. Каждое утро дети уходили со своей тетей гулять в горы или на речку, а Лулу развлекалась тем, что ежевечерне устраивала в доме приемы по случаю приезда свояченицы. А как красиво они с Ольгой и Костей пели романсы на три голоса! Удовольствие получали не только слушатели, но и сами исполнители. И вот теперь Ольга вышла замуж. Да еще и за самого известного писателя! Лулу даже не могла понять, хорошо это или плохо. Будет ли Ольга после этого приезжать к ним? И если да, то будет ли это так же весело, как раньше?
Но пока Луиза переваривала до конца эту новость, на нее уже готова была обрушиться следующая! Обсудив с женой замужество сестры, Константин аккуратно вскрыл конверт с государственной печатью и достал плотный лист белоснежной бумаги. То, что в нем было написано, потрясло Луизу еще больше, чем замужество свояченицы. Ее драгоценный муж Константин Леонардович Книппер, начальник строительства Кавказской железной дороги, переводится на работу в Министерство железнодорожных путей сообщения! Невероятно! Значит, теперь они будут жить в Петербурге?
– Ты давно знал об этом? – почти потеряла дар речи от счастья Луиза.
– Уже месяц.
– Почему молчал? – возмутилась жена. – Это же такое огромное событие для всех нас!
– Ждал официальной бумаги, – улыбнулся Константин. – А если бы мое назначение не утвердил министр двора его Величества? Я ведь тебя знаю. Ты бы сильно расстроилась.
– Ты даже не представляешь, как бы я расстроилась! А теперь я такая счастливая, – радостно щебетала Лулу. – Но, боже мой, когда же ехать? Надо начинать укладывать вещи!
– Поедем, как только я здесь передам все свои дела. Но тебя с детьми, моя дорогая, я довезу только до Москвы. Остановитесь у моей матери.
