Игорь Оболенский - Мемуары наших грузин. Нани, Буба, Софико

Хотелось бы мне быть строгой мамой и бабушкой. Но кто меня слушает? Такой, как моя мама, быть больше не может.

Мама делала все, чтобы я получила удовольствие, правда, это не должно было переходить грани. Она все для меня делала. Стоило мне что-то сказать, и на следующий день это было готово».

Мы вместе вошли в самолет. Излишне говорить, что на Нани смотрели все входящие в салон пассажиры. А она, как тогда на проспекте, не обращала, или делала вид, на всеобщий интерес никакого внимания. Но при этом, конечно, чувствовала внимание — сидела с прямой спиной в кресле первого класса и придумала себе занятие: вскрывала флакон купленных в Duty Free духов и пробовала новый аромат.

Потом она признается, что и властным взглядом, и гордой осанкой обязана своей природной скованности. «Было время, когда даже не смела улыбаться, так стеснялась перед публикой, и до сих пор боюсь поднять глаза, чего-то стесняюсь, нервничаю, постоянно боюсь не оправдать ожидания зрителей».

Наконец, самолет оторвался от взлетной полосы, Нани откинулась в кресле и мы смогли свободно продолжить наш разговор. Когда стюардессы предложили обед, Брегвадзе заметила:

«Знаете, как вкусно готовила моя мама! Только это, казалось, и делала. А меня не учила. Что мне нравилось — так это убирать. Чистота была для меня всем. Даже в гостиницах наводила уют. Иначе не могу…

Годы идут, не молодеем. Но жить без сцены я не пробовала. Думаю, что и не смогла бы без нее существовать.

Хотя, с другой стороны, так хочется иметь загородный дом с бассейном, большими окнами и обязательно — с роялем.

У меня домик есть, но небольшой, там я бываю пару месяцев.

Вообще, конечно, я меняюсь. Вот раньше терпеть не могла кошек. У нас никогда не было животных…

А сейчас появилась мечта: так хочу кошку!»

Но я не стану воспроизводить рассказы Нани короткими сценками. Тем более что за пять лет наших встреч сумел записать ее монологи согласно бегу времени…

— Свое имя я получила благодаря кино. А точнее, героине актрисы Наты Вачнадзе. Она играла в фильме «Золотая долина». По сюжету ее звали Нани. Предложение поработать на той картине получил и мой папа. Он был актером, окончил театральную студию. У него была роль секретаря комсомольской организации. К тому времени он уже был женат, и мама была беременна мною.

В «Золотой долине» снималась и великая Верико Анджапаридзе, которая тоже была беременна. А режиссером был Николай Шенгелая, муж Наты Вачнадзе. Которая, ну вот так получилось, тоже ждала ребенка.

В один из дней Николай сказал актрисам: «Назовите детей именами героев фильма».

Первой на свет появилась я и стала Нани. Вторым родился ребенок у Наты Вачнадзе и получил имя в честь Георгия, возлюбленного главной героини. А когда пришел черед рожать Верико, то «свободного» имени уже не было, и свою дочь Анджапаридзе назвала Софико.

Мы все очень дружили, когда подросли. А Софико и Георгий и вовсе стали мужем и женой…

Потом папа снимался в главной роли в фильме «Запорожец за Дунаем». Позже, когда писали книгу о грузинском кино, папину игру отметили. Но брали его главным образом из-за красоты. Он был очень фактурным. И еще — кривлякой…

По сравнению с другими наша семья жила хорошо. И во время, и после войны у нас дома всегда было что поесть. Папа работал в Иране и оттуда присылал посылки.

А потом стал инженером по лесному хозяйству. Работал директором лесопильного завода, затем на паркетном заводе.

Немного забегу вперед, но расскажу историю о своей учительнице музыки. Она потрясающе женственной была, очень красивой. Однажды мы с папой пошли к ней. И ему — папе — она очень понравилась. Думаю, что он ей тоже.

Когда мы вернулись домой, папа сказал маме: «Цабуния, если я разойдусь, — то из-за этой женщины». Пошутил так. А я потом пришла на очередной урок и очень наивно рассказала об этом своей учительнице. Что с ней было!

«Что-что, — говорит, — как твой папа сказал?» Потом я почувствовала, что это ей нравится. И когда порой я плохо играла на уроках, то говорила: «А мой папа вам привет передает…»

Я была единственной дочерью. Совсем маленькой жила в доме на Мтацминда среди папиных сестер. Они с ума сходили из-за меня и мамы, на руках нас носили. Это был большой брегвадзевский двор. Не было ни заборов, ни замков. Все дружили. Такой настоящий грузинский дворик. Вот интересно, почему говорят «итальянский»? Мне больше нравится «грузинский». Всё время все были вместе.

Отец папы был богатым человеком, бизнесменом, говоря сегодняшним языком, так что жили хорошо. В их семье было шестеро детей — трое сыновей и три дочери, которые жили все вместе.

Время было, конечно, непростое. Но у нас не было страха. В нашей семье никого не репрессировали. До советизации Грузии дедушка — мамин отец, Александр Микеладзе, — работал директором банка в Кутаиси. Новая власть все у них отняла, они очень бедствовали. А потом его перевели в Тифлис. Вначале тоже директором, но потом спохватились — как это, князь и директор банка? И назначили заместителем. Но это дедушка посчитал за оскорбление и подал в отставку.

Родители не рассказывали мне о том, что происходило за окнами. Но жили они свободно, ничего не боялись. Дедушка, наверное, вовремя ушел на пенсию. Сталина называл «Умный разбойник».

А бабушка, его жена, была кутаисской красавицей. Когда выходила замуж за дедушку, который считался очень завидным женихом, все удивлялись — как она могла за него выйти? Как получилась такая красивая пара?

Семья мамы тоже была большой — шестеро сестер и один брат. Переехав из Кутаиси, они поселились в районе Вера. У маминого отца, единственного сына очень богатых родителей, были свои имения.

Дедушка рос очень способным. Особенно ему давалась математика. А после 10-го класса он поехал в Петербург и поступил на юридический факультет.

Моя тетка, которая была знаменитой певицей и прожила 92 года, рассказывала, что дедушка еще и математический факультет закончил. Как он все успел, не знаю. У него же было 7 детей и 13 внуков.

Все мои тетки хорошо пели. Я хорошо помню, когда все собирались у нас на Мтацминда в большой квартире, какое там было пение! Моя мама старалась, чтобы я все время слышала хорошую музыку. Для нее было очень важно, чтобы все было со вкусом, у нас дома был просто культ вкуса. Особенно, когда дело касалось музыки.

У нас дома потрясающие компании собирались! Такие люди бывали, такие кутежи устраивали! И все время звучала музыка. Тетки — Элена, Гогола и Мариам — пели на три голоса. Приходила актриса Нино Чхеидзе, именно благодаря ей я главным образом впервые услышала русские романсы. Знаменитую «Калитку» поначалу пела так, как она. На радио сохранились какие-то ее записи, можно послушать.