Иулиания - Он хотел жить и умереть странником. Воспоминания об иеросхимонахе Алексии

Потом началась война. Старшие братья Михаила воевали, и все вернулись с фронта, возможно, уже тогда по молитвам батюшки. Уже после войны погиб одиннадцатилетний братик Алексей. Возвращаясь из школы, он на улице подобрал снаряд, который взорвался у него в руках.

В 1946-м году в стране был страшный голод, и на селе жилось особенно трудно. «Сначала еще кое-что было, некоторые держали коров, а потом и того не стало», – вспоминал о том времени батюшка.

В 1948 году Михаила в добровольно-принудительном порядке забрали прямо с поля на шахту (отказался бы – судили). «Улица опустела без него», – вспоминал брат Андрей. Уже тогда Михаил находился в нравственном поиске. Научился сам играть сначала на балалайке, затем на гармошке (почитаемый им святой Силуан Афонский тоже играл на гармошке). Для того чтобы купить гармошку, семье пришлось кое-что продать. И потянулась к нему деревенская молодежь. Стали звать его играть на вечеринках. «Потом надо было девиц до дома провожать. Все радуются, а мне, если придется какую-нибудь девицу провожать, то я иду с ней молча. За руку не беру ее. До калитки доведу и бегу домой. Вот такой я жених был».

Господь дал ему музыкальный талант, чтобы славить Бога. И впоследствии это помогло Михаилу с особым усердием служить Господу. С этим талантом связано и первое послушание. В храме Михаил начал петь на клиросе. Всю свою жизнь батюшка прожил в чистоте и девственном целомудрии, строго соблюдая себя от всего, что может нарушить это.

Не все могут нести тяжкое бремя девства, потому оно предоставлено свободе желающих. Девство есть печать совершенства, подобие Ангелам, духовная святая жертва. Кто старается быть чистым во всех членах тела своего, кто истинно благочестив и удаляется того, что оскверняет тело, тот может сказать вместе с Давидом: «Вся кости моя рекут: "Господи, Господи, кто подобен Тебе?"» Такой человек обуздывает все чувства свои, не позволяет им господствовать над самим собою и возлагает на них иго Господне.

Св. Антоний Великий

Хвалите Бога во святых Его, хвалите Его во утвержении силы Его: Хвалите Его в силах Его, хвалите Его по множеству величествия Его: хвалите Его во гласе трубнем, хвалите Его в Псалтири и гуслях: хвалите Его в тимпане илице, хвалите Его в струнах и органе: хвалите его в кимвалях доброгласных, хвалите Его в кимвалях восклицания. Всякое дыхание да хвалит Господа.

Пс. 20, 150

Получать профессию Михаила принудительно направили в Ворошиловградскую область. Там его определили в фабрично-заводское училище в надежде, что он станет работать шахтером. Правда, брат приезжал в училище ходатайствовать о переводе Михаила в Херсон, но ему отказали. Там, в Ворошиловградской области, он и остался работать по направлению. Однако, не проработав на шахте и года, истощенный голодом, Миша заболел туберкулезом. Тяжелый труд под землей был ему не под силу. Пришлось все-таки уехать в Херсон к старшему брату. Устроился он на обувную фабрику, а оттуда направили его во время отпуска в санаторий на лечение. Так и выжил.

После санатория некоторое время жил у верующей женщины, что было редкостью в то время. Посещал богослужения в храме. Молился обычно за колонной – прятался от людских глаз. Но не заметить его было невозможно: пышные темно-русые волосы, большие голубые глаза, всегда смиренный, кроткий. Внешность была очень благообразной. Обратили на него внимание матушки и пригласили на клирос. Даже невесту ему нашли – регента Анну, которой он сразу сказал о своем намерении стать монахом. Через несколько лет у них была короткая встреча в Киево-Печерской лавре. Анна тоже стала монахиней.

К тому времени у него появился духовник – отец Варсонофий (Юрченко). Ныне прославленный в Херсоне исповедник.

Духовный отец

В то время после ссылки он жил недалеко от Херсона у духовных чад, и Михаил, который впоследствии будет сначала монахом Мардарием, потом иеромонахом, а затем иеросхимонахом Алексием, часто ездил к нему по реке на катере. Своего духовного отца будущий батюшка глубоко почитал.

Незадолго до своей кончины, будучи тяжело больным и прикованным к постели, иеросхимонах Алексий попросил келейницу, монахиню Иулианию, увеличить иконку старца-исповедника и повесить у его изголовья. Всю жизнь отец Алексий держался завета своего старца: «Умри в Православии». Часто он рассказывал об этом удивительном подвижнике.

«Когда я был еще в миру, Господь послал мне духовного отца архимандрита Варсонофия, – вспоминал батюшка. – Что это был за человек. Не передать! Шестнадцать лет строгого режима просидел он при Сталине как миссионер-проповедник. Тогда это коммунистами сильно преследовалось. По тюрьмам его таскали. В сибирском лагере был».

Однажды более пяти суток подряд старцу не давали заснуть, он все это время должен был стоять или сидеть под наблюдением насмехающихся часовых. Его избивали, держали в одиночках, инсценировали расстрелы, лишали пищи, а потом сытно кормили и не давали пить.

Старец Варсонофий говорил, что тюрьма была для него духовной школой. В лагере он отказывался от любой работы в воскресные и праздничные дни. Он ни под каким предлогом не давал изменять свой облик, а его насильно остригали и сбривали ему бороду. Старец никогда не унывал, все время посвящая молитве, находя силы утешать и поддерживать других. Одухотворенный внешний вид и ласковое обращение всегда притягивали к нему многие сердца.

После многочисленных побоев к моменту выхода из лагеря он стал сгорбленным инвалидом, который мог передвигаться только при помощи костылей. Отец Павел, келейник старца Варсонофия, вспоминал: «В Саровском концлагере, когда избитого отца Варсонофия оставили в сарае в пятиградусный мороз, Господь сподобил великой милости внутреннего духовного озарения, утешая и согревая его». Позже старец Варсонофий скажет: «Господь сохранил мне жизнь, чтобы многих ныне привести ко спасению».

Как-то он сильно заболел, состояние было таким тяжелым, что его посчитали умершим и выбросили тело, а утром нашли сидящим среди трупов. Когда его выбросили, он был без сознания, а очнувшись, он почувствовал тепло. Свет озарил ночное небо, явился Сам Христос, который протянул ему руку и сказал: «Дерзай, ты Мне еще нужен на земле для проповеди Евангелия».

В период гонений на Церковь старец Варсонофий двадцать пять раз подвергался арестам. На всех допросах вел себя бесстрашно, с достоинством. Ему пришлось отбывать сроки во многих лагерях: Темниковских, Алатырских, на Колыме.