Бранко Китанович - Человек, который не знал страха

В русское издание книги Б. Китановича, с согласия автора, были внесены некоторые изменения в виде сокращений отдельных эпизодов, выходящих за рамки основной темы произведения, уточнений отдельных фактов, имен и событий. Вместе с тем и в нынешнем варианте повести советский читатель может встретить отдельные несовпадения с версиями советских авторов, писавших или пишущих о Николае Кузнецове. Это обстоятельство не должно вызывать удивление. Повесть Б. Китановича – художественное произведение, в котором автор, используя литературные изобразительные средства и следуя объективной фабуле сюжета, освещает отдельные события так, как они ему представляются в силу логики их развития и с учетом особенностей восприятия югославских читателей.

В главном своем содержании повесть Б. Китановича «Человек, который не знал страха» правдиво отражает одну из страниц деятельности советской разведки в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 годов. Эта книга воскрешает в памяти советских и югославских людей те времена, когда наши народы вместе боролись против фашизма и навечно скрепили совместно пролитой кровью свою нерушимую дружбу и братство.

Вениамин Завьялов

Крах «Тайфуна» и расправа над генералами

Новый, 1942 год принес Гитлеру большие неприятности. Такое случилось с ним впервые за восемь лет, что он был у власти. С восточного фронта пришла весть о крахе операции «Тайфун», по плану которой немецкие войска должны были выйти к стенам древнего Кремля. В ночь на 3 января 1942 года начальник генштаба сухопутных войск вермахта[2] генерал Гальдер доложил Гитлеру, что противник обратил их войска в паническое бегство. Дрогнула та самая армия, на которую фюрер возложил «святую миссию» промаршировать по улицам Москвы и встретить 1942 год на Красной площади.

На мгновение в сознании Гитлера возникла картина разгрома наполеоновских армий, которые в беспорядке отступали по бездорожью, утопая в снегах бескрайних просторов России. Но он быстро отогнал от себя эти мысли, от которых мурашки бежали по телу. Даже во сне он не потерпел бы сравнения своей персоны с французским императором, на которого, по его мнению, история и «не могла возложить миссию владения миром», – для этого надо было родиться арийцем, а не каким-то французом.

– Все вы идиоты с куриными мозгами! Вы не достойны исторической миссии германского народа и моего доверия! – кричал Гитлер на Гальдера, который замер по стойке «смирно», опасаясь нечаянным движением разъярить еще больше своего шефа. – В настоящее время у германского народа имеется всего лишь один подлинный гений, способный и готовый осуществить до конца его исторические устремления и права, – распалялся Гитлер. – Таким человеком являюсь я. Поэтому я беру на себя непосредственное руководство сухопутными войсками вермахта.

Затем Гитлер продиктовал Гальдеру свое решение которое позднее историки окрестили «великой сечей фельдмаршалов и генералов». По этому приказу были заменены: генерал-фельдмаршал Браухич, главнокомандующий сухопутными войсками; генерал-фельдмаршал Бок, командующий группой армий «Центр», которая безуспешно наступала на Москву, а потом угодила в западню, устроенную Красной Армией. За «самовольный отвод войск» был изгнан со своего поста командующий отборной танковой армией генерал Гудериан. Такая же кара постигла генерал-фельдмаршала Рундштедта, командующего группой армий «Юг», которая неудачно действовала под Ростовом.

Генерал-фельдмаршал фон Лееб, командующий группой армий «Север», был снят с должности и уволен в отставку. В общей сложности было заменено, понижено в должности или уволено в отставку 35 фельдмаршалов и генералов вермахта, о которых геббельсовская пропаганда трубила с начала второй мировой войны как о «непобедимых покорителях Европы».

Руководство фашистской Германии было поставлено перед необходимостью остановить продвижение Красной Армии. В Берлине считали, что лучшим способом решения этой задачи было бы создание нового фронта против СССР путем вовлечения в войну Японии. Тогда русские, думал Гитлер, не смогут перебрасывать на германо-советский фронт свежие войска из Сибири и с Дальнего Востока.

Берлином неожиданно овладел страх перед русскими. Казалось, даже зима, необычно суровая в том году, пришла в Германию с востока, из России.

Морозным утром 3 января 1942 года Гитлер принимал в рейхсканцелярии в Берлине японского посла. Инициатива этой встречи исходила от Гитлера.

Ровно в 10 часов утра посол Хироси Осима вошел в огромный кабинет Гитлера. Он поприветствовал по-нацистски, выбросив вперед и немного вверх правую руку.

В ответ на приглашающий жест Гитлера учтиво поклонился и прошел к указанному ему месту. На встрече присутствовал Иоахим Риббентроп, министр иностранных дел Германии.

– Приближается судный день, господин посол, – начал беседу Гитлер. Его речь звучала официально и в то же время несколько театрально. Постепенно тон речи становился все более раздраженным, а голос усиливался до крика.

– Война, которую мы ведем в России, показала, что эта огромная страна представляет собой всего-навсего географическое пространство, не более того. – Гитлер сделал паузу. – Если хотите, это не что иное, как географическое понятие… Точно такое, какими были, например, Чехословакия и Югославия, созданные, как известно, искусственным путем. Проблему этих двух государственных образований мы, как вы знаете, разрешили успешно и эффективно. Навсегда!.. Теперь на очереди русский вопрос. Но, решая его, мы не хотели бы нанести ущерб интересам Японии, нашего самого могущественного союзника. Поэтому я и пригласил вас.

– Мне не совсем ясно, герр фюрер, что вы имеете в виду под «русским вопросом»? – с показным недоумением, но весьма спокойно произнес посол.

– Речь идет о разделе русских территорий, господин посол, – ответил Гитлер.

– Мы хотели бы, чтобы Япония активизировала политику в этом направлении, – вмешался в разговор Риббентроп.

– Я все еще не понимаю, что вы имеете в виду, – упорствовал Осима.

– Хорошо, господин посол, я выскажусь более определенно, – сказал Гитлер. – Мы решили, – продолжал он, – нанести по Советам окончательный удар. В течение предстоящего лета Россия будет полностью разгромлена. Спасенья ей не будет. Большевики будут отброшены туда, откуда они никогда не смогут дотянуться до Европы… Разумеется, поражение России могло бы быть значительно ускорено внезапной высадкой японского десанта во Владивостоке и фронтальным нападением Японии на Советы с территории Маньчжурии… Май 1942 года был бы для нас желательным сроком вступления Японии в войну против СССР. В этом случае русские не смогли бы перебрасывать свои дивизий из Сибири на Запад, чтобы помешать наступлению наших войск.