Христофор Колумб - Христофор Колумб. Дневник первого путешествия

Затем адмирал вернулся на Канарию. Там трудами и усердием адмирала, Мартина Алонсо и всех прочих починили «Пинту» и в конце концов пришли на Гомеру. На острове Тенериф, над цепью гор, видели дым и огонь. Горы же эти были чрезвычайно высоки (Высота пика Тенериф 3716 м. — Прим. перев.). Сменили парусное вооружение на «Нинье» — вместо латинских парусов поставили прямые (См. комментарий «Корабли первой флотилии Колумба». — Прим. перев.). На Гомеру прибыли в воскресенье 2 сентября с уже исправленной «Пинтой».

Адмирал говорит, что многие почтенные испанцы, жители острова Иерро, находившиеся на Гомере с доньей Инесой Пераса, матерью Гильёма Пераса, который был затем первым графом Гомеры, клятвенно утверждали, что из года в год они видели к западу от Канарских островов землю и лежала, следовательно, эта земля в направлении солнечного заката. Другие жители Гомеры также подтверждали это клятвенно.

Адмирал припоминает, что в 1484 г. в то время, когда он находился в Португалии, к королю явился некто с острова Мадейры и просил короля дать ему каравеллу, чтобы отправиться к этой земле. Он клятвенно заверял, что эту землю замечают из года в год и вид ее остается всякий раз одним и тем же[8].

Адмирал также вспоминает, что тоже самое говорят на Азорских островах, причем все одинаковым образом отмечают направление, в котором лежит земля, ее местоположение и размеры.

В четверг, на шестой день сентября, запасшись водой, дровами, мясом и всем остальным, что заготовили люди, оставленные для этой цели адмиралом на Гомере на то время, пока он был на острове Канарии, и отремонтировав «Пинту», пустились все три каравеллы в путь, покинув Гомеру.

Четверг, 6 сентября. В этот день, утром, вышли из гавани Гомеры в путь, чтобы следовать своим направлением. Адмирал узнал от людей с одной каравеллы, которая прибыла с острова Иерро, что к Канарским островам вышли три португальские каравеллы, желая его [адмирала] захватить. Это, должно быть, объясняется завистью, которую испытывает король Португалии при мысли, что адмирал ушел [от него] в Кастилию[9].

Шли весь день и ночь при тихой погоде и утром находились между Гомерой и Тенерифом.

Пятница, 7 сентября. В пятницу и до трех часов ночи субботнего дня удерживалось безветрие. [80]

Суббота, 8 сентября. В субботу, в три часа ночи, подул ветер с северо-востока. Адмирал пошел своим путем на запад. На море было волнение от носа, что препятствовало ходу, и поэтому за день и за ночь прошли только 9 лиг.

Воскресенье, 9 сентября. Прошли за день 15 лиг. Адмирал принял решение отсчитывать доли пути меньшие, чем проходили в действительности, в том случае, если плаванье оказалось бы длительным, чтобы людьми не овладели бы страх и растерянность.

Ночью прошли 120 миль, или 30 лиг, делая по 10 миль в час. Матросы плохо управляли рулем и отклонились более чем на четверть к северо-востоку. Отошли от курса почти на полветра. За это адмирал многократно выговаривал им.

Понедельник, 10 сентября. За день и ночь пройдено было 60 лиг — по 10 миль, или 2,5 лиги в час, но чтобы в случае долгого пути не наводить на людей страх, если путь окажется долгим, исчислили пройденное расстояние в 48 лиг.

Вторник, 11 сентября. Плыли весь день своим путем, т. е. на запад и прошли более 20 лиг. Видели обломок мачты с 120-бочечного корабля, но не смогли выловить его (Бочка — tonelada — мера объема для жидкостей и сыпучих тел, равная примерно 5/6 метрической тонны. В бочках измерялось в Кастилии водоизмещение кораблей. 120-бочечный корабль имел, таким образом, около 100 т. водоизмещения. С «тонеладой» не следует смешивать бискайскую меру емкости — «тонель», равный 5/6 тонелады или 2/3 метр. тонны.— Прим. перев.).

Ночью прошли около 20 лиг, но по указанной уже причине отмечено было только 16.

Среда, 12 сентября. Продолжая идти тем же путем, прошли за день и ночь 33 лиги, засчитав по той же причине меньшее число лиг.

Четверг, 13 сентября. За день и ночь прошли тем же путем на запад 33 лиги, исчислили тремя или четырьмя лигами меньше. Течения были противные. В этот день игла компаса отклонилась к северо-западу[10], к то же повторилось на следующее утро.

Пятница, 14 сентября. Плыли день и ночь своим путем на запад и прошли 20 лиг, исчислив несколько меньше. Люди с каравеллы «Нинья» говорили, что видели чайку (garxao) и рабо де хунко (Трудно определим вид птицы, которая обозначается под этим именем в «Дневнике».— Прим. перев.). Птицы же эти никогда не удаляются от земли более чем на 25 лиг.

Суббота, 15 сентября. За ночь и день прошли 27 лиг и даже более тем же путем на запад. Ночью, в ее начале, видно было, как с неба упала в море в 4-5 лигах от корабля дивная огненная ветвь. [81]

Воскресенье, 16 сентября. Днем и ночью плыли тем же путем на запад. Прошли 39 лиг, отметили только 36. Днем было облачно, моросило.

Адмирал здесь отмечает, что в этот день на всем пути удерживалась такая удивительно мягкая погода, что прелесть утренних часов доставляла огромное наслаждение, и казалось, что не хватает лишь соловьиного пения. Он говорит: «погода была, как в Андалусии в апреле».

Здесь начали замечать множество пучков зеленой травы[11], и, как можно было судить по ее виду, трава эта лишь недавно была оторвана от земли. Поэтому все полагали, что корабли находятся вблизи какого-то острова, и, по мнению адмирала, это был именно остров, а не материк. Он говорит: «самый материк лежит еще дальше».

Понедельник, 17 сентября. Адмирал плыл своим путем на запад и прошел за день и ночь более 50 лиг. Отмечено, однако, было всего лишь 47. Помогало течение. Видели часто траву, и ее было очень много. Это была та трава, что растет на скалах, и приносилась она с запада. Моряки рассудили, что находятся вблизи земли. Пилоты взяли север («Взять север» — «tomar el norte» — морской испанский термин, которым обозначался особый способ проверки северного положения магнитной стрелки по Полярной звезде: пилот помещал поставленную ребром ладонь между глазами, на линии носа и переносицы, наводил ладонь на Полярную звезду, а затем, не меняя положения руки, опускал ее на картушку компаса.— Прим. перев.) и обнаружили, что иглы [компасов] отклоняются к северо-востоку на большую четверть. Моряков охватили страх и печаль, и нельзя было узнать тому причину.

Когда адмирал узнал обо всем этом, он велел поутру снова взять север; выяснилось, что стрелки показывали верно. Причина же заключалась в том, что казалось, будто движется сама звезда, а не иглы [компаса].