Маршал Шапошников - Владимир Робертович Анищенков
Никаких уборщиков и чистильщиков сапог не было.
Все воспитанники были на полном содержании военного ведомства и жалованья не получали. На каждого юнкера полагалось три комплекта обмундирования.
Обучение было нацелено на военное и личностное развитие юнкеров и подготовку из них командиров взвода.
В училище преподавалась общая тактика с кратким понятием о стратегии, уставы, законоведение, военная администрация, военная история, механика, физика и химия, русская словесность, французский и немецкий языки, Закон Божий.
Были у юнкеров и обычные юношеские увлечения. Например, театром. В эти годы в Москве блистали Шаляпин, Собинов и Художественный театр Станиславского.
На старшем курсе упор был больше на общевойсковую тактику и военную историю.
Особо Борис Михайлович отмечал своего ротного командира. «Штабс-капитан лейб-гвардии Кексгольмского полка Бауер был хорошим строевиком и отличным воспитателем. На юнкеров он смотрел как на будущих офицеров, поэтому старался привить нам качества начальника.
Прежде всего, он требовал от нас правды. Будущий офицер не имел права лгать или изворачиваться».
Бауэр учил, что юнкер, совершивший какой-либо проступок, обязан был сам доложить своему непосредственному начальнику, а тот уже докладывал по команде. Обычно в таких случаях Бауер даже не накладывал дисциплинарного взыскания (!). Но если о происшествии он узнавал не от провинившегося, тогда пощады не было.
«Второе, что прививал нам Бауер, — это ответственность… Лично я, следуя на службе его принципам, в отношениях с подчинёнными всегда достигал успеха».
Это наставление юнкер Шапошников действительно запомнил на всю жизнь. Оно стало законом его воинского служения. Эти же установки он старался привить и своим ученикам.
20 октября 1902 года приказом по училищу Борис Шапошников был произведен в унтер-офицеры[16], а на следующий день в младшие портупей-юнкера.
В 1903 году в Москву на страстную неделю приехал император Николай II с семьей. К охране, как обычно в таких случаях, привлекли курсантов и кадетов. В том числе Алексеевского училища. Вот что вспоминал об этих днях Борис Михайлович: «Сам я попал в почётный унтер-офицерский караул на пост в Георгиевском зале»… На торжественном приёме «весь зал был наполнен женщинами всех возрастов, с кокошниками на головах, в русских костюмах, с большим декольте… Потом выяснилось, мы попали на обряд «христосования» царицы со своими придворными дамами».
В конце пасхальной недели состоялся большой парад войск Московского гарнизона. После парада начались выпускные экзамены. Борис Шапошников окончил училище со средним баллом 11,78 (при двенадцатибалльной системе). Имена юнкеров, окончивших училище первыми, заносились на мраморную доску. «Будучи уже командующим войсками Московского военного округа, при посещении здания нашего училища… в 1927 году я ещё видел мраморную доску со своей фамилией на ней, привинченную к стене при входе в актовый зал».
После окончания училища на Красносельском лагерном сборе юнкера производились в офицеры, где царь поздравлял их с новым чином.
«С производством в офицеры мы делались «полноправными гражданами»: юнкерами нас не пускали ни в один ресторан, а теперь все двери их были открыты перед нами. … Мы решили сначала скромно в отдельном кабинете большой Московской гостиницы пообедать, а затем закончить вечер в известном кафешантане «Яр». По традициям, после производства в офицеры разрешалось три дня развлекаться».
При распределении Б.М. Шапошников был направлен подпоручиком в Первый стрелковый Туркестанский батальон.
Начало службы
Батальон тогда квартировался в Ташкенте, древнем центре Среднеазиатской цивилизации. Он входил в состав Российской империи с 1865 года и был главным городом Туркестанского генерал-губернаторства. Оно включало в себя Сырдарьинскую область с центром в Ташкенте и Семиречинскую область с центром в городе Верный (ныне Алматы). Затем к нему были присоединены Самаркандская и Ферганская области и Амударьинский округ.
История Первого Туркестанского батальона была боевой. Во время продвижения русских войск в Среднюю Азию в Оренбурге был сформирован стрелковый батальон, переименованный в 1867 году в 1‐й Туркестанский. Батальон принимал участие в войнах с Бухарой и Кокандским ханством. Под командованием генерала Скобелева батальон преследовал остатки кокандских войск до китайской границы. Затем Хивинский поход и взятие Кульджи.
В Туркестанском батальоне некоторое время служил подпоручиком будущий военный министр А.Н. Куропаткин[17]. Батальонное братство было настолько развито, что впоследствии каждый офицер батальона, приезжавший в Петербург, «обязательно обедал у военного министра, и бывший туркестанский стрелок живо интересовался своими сотоварищами и жизнью батальона вообще. …В память о службе и батальоне Куропаткин подарил в офицерскую столовую большую серебряную братину с числом стаканчиков, соответствовавшим числу офицеров»[18].
* * *
Узбекское и киргизское население округа, не знавшее ещё русского языка, воинской повинности не несло. Из туркмен на принципах добровольности был сформирован Туркменский конно-иррегулярный полк.
Укомплектован Туркестанский батальон был на 50 % русскими и украинцами, на 50 % поляками, евреями грузинами и армянами. Новоиспечённый офицер Борис Шапошников получил назначение на должность командира полуроты. Через месяц он уже был назначен обучать молодых солдат. Тогда и произошёл случай, ставший хрестоматийным для всех биографических книг о Шапошникове.
«Прихожу раз на занятия и вижу, что солдаты делают приёмы не по уставу. Спрашиваю унтер-офицера, почему так делается. Отвечает: «Так приказал фельдфебель». — «Позвать фельдфебеля Серого». Тот явился, и между нами произошел такой разговор: «Фельдфебель Серый, возьми Строевой устав и прочти, как делается приём на караул!» Серый прочитал. «Понял ты или нет?» — спрашиваю. «Понял, — отвечает Серый, — только у нас иначе делается». — «Так вот, фельдфебель Серый, запомни раз и навсегда, что нужно делать так, как написано в уставе, а кунштюки с винтовкой я и сам умею делать! Дай сюда винтовку, — сказал я и заставил Серого командовать мне, а сам проделал приём, как он описан в уставе. — Ну, а теперь смотри, как можно делать этот приём иначе». Я от ноги подбросил перед собой винтовку так, что она три раза перевернулась в вертикальном положении, затем быстро поймал её у середины своей груди, закончив прием. «Видел, как можно делать? — строго спросил я фельдфебеля. — Но это не по уставу, и впредь не сметь отменять уставных требований». Посрамленный фельдфебель удалился.
В армию приходило много неграмотных молодых солдат даже русских. За пять месяцев нужно было их выучить читать, писать и считать. В солдатскую библиотеку выписывались специальные журналы с рассказами о боевых подвигах русской армии и статьями, которые укрепляли солдата в его верности царю и Отечеству.
В офицерской библиотеке имелись сочинения классиков и военных авторов. Она собиралась за счёт ежемесячного вклада каждого офицера в библиотечный фонд. Выписывались новые газеты, журналы и покупались книги.
«Я частенько сидел дома и читал. Но от общества отставать также было нельзя, поэтому посещал вечера и в своем собрании, и в гарнизонном, танцуя и слегка ухаживая за молодыми девицами и дамами. По неписаному обычаю, за
