Жизнь из последних сил. 2011–2022 годы - Юрий Николаевич Безелянский
19-го выступал в библиотеке им. Добролюбова на Смоленской перед учащимися библиотечных техникумов – 40 чел. Был в кураже и, как модно говорить, «зажигал». И заработал букетик: 5 тюльпанов…
20-го довел Лескова до 15,5 стр. А потом взялся за Ворчуна: 150 лет как отменено в России крепостное право. Право отменили, а крепостные, холопы, смерды остались… У Владимира Друка (1957, Москва) есть четверостишие про Мурку:
Мурка задумчиво в небо глядит:
Может быть, там колбаса пролетит?
Мысль, что бывают еще чудеса,
Даже приятнее, чем колбаса.
И весь простой, обделенный и обобранный жадными чиновниками народ в положении Мурки: в ожидании чудес, колбасы и свободы.
17 января – вышел 7-й материал в «МП» – «Подлинный сын Арбата» (Анатолий Рыбаков). Пишу, читаю, перебираю архивы. В журнале «Юность» за 1991 год нашел созвучные мне строки Юрия Левитанского:
Жить среди книг, хотя бы не читая,
Лишь ощущать присутствие вблизи,
Как близость леса или близость моря, –
Вот лучшее из одиночеств…
В порядке отдыха – кусок из фильма «Серенада солнечной долины»: искристый танец Чуча в исполнении очаровательной мартышки (нет, я не расист!) и двух чернокожих ухажеров.
31 января – чем порадовал конец января? 28-го выступал в социальном центре на ул. Альенде. Тяжелая аудитория. Пенсионеры, ветераны, старики, слушают молча, сосредоточенно, и кажется – ничего не понимают. А вечером поехал в ЦДЛ на презентацию книги Феликса Медведева, в афише я подразумевался под «и др.». Ну, и другие выступающие… 30-го не выходил и занимался Врубелем. Когда-то в «Вечерке» Долин похвалил моего Врубеля, чем вызвал негодование у пишущих вечеровников… Кажется, это было в 2006-м.
Вечером 31-го по ТВ картинки охваченного огнем Каира. На площади Тахрир (по которой я когда-то ходил) – танки, стрельба, убитые. Господи, везде одно и то же: насилие – протест – кровь. И сразу в памяти строки Заболоцкого о судьбе Данте:
Так бей, звонарь, в свои колокола.
Не забывай, что мир в кровавой пене.
Я пожелал покоиться в Равенне,
Но и Равенна мне не помогла…
А как реагирует на события в Египте «наш всероссийский аятолла», по выражению Евгении Альбац?..
4 февраля – 3-го поход на Вятскую за февральским «Алефом», там – Александр Аронов (1934–2001). Советский еврей с партийным билетом, а как же иначе? Иначе – хана. Аронов был одним из значительных поэтов-шестидесятников, и тем не менее оставался самым неизвестным из них. Вот и меня знают и не знают. Если нет скандалов, то и не заметят… «Читаешь и пишешь – и что же ты плачешь?..» – задавал поэт сам себе вопрос. Грустные стихи писал Аронов, а какие они могут быть в стране, где «Спляшут на костях, / Бабу изнасилуют, / А потом – простят. / А потом – помилуют…»
Газетный очерк – зарисовка-эссе об Аронове потом вошла в книгу «Опасная профессия: писатель» (2013). Бедный Аронов, он молил:
Скользить, исчезнуть, не проснуться.
Но дай хоть раз еще успеть
Остановиться, оглянуться.
3-го встретил Евсеева и Михайлова, основателей ВК, выглядели потерто и старовато, как вышедшие в тираж. Евсеев уже в «Журналистике» не работает. Где теперь? – спросил я. «Потом скажу», – мрачно ответил Евсеев. Вспыхнули и погасли – банальная история. На моей физиономии читалось сочувствие, на их лицах – совсем иное…
13 февраля – в дневнике длинная запись под названием «Пока ничего». Книга не выходит, а 11-го напечатан Ворчун: «Отцы и дети, деды и внуки» о проблемах поколений.
Не зацикливаюсь на своей творческой судьбе и слежу за другими персонами. Михаил Козаков борется в Израиле с раком легких. Завершила жизненный путь в 80 лет примадонна оперетты Татьяна Шмыга (в конце жизни узнали, что она на самом деле полька Яна Мицкевич – сколько пропущено подобных национальных мистификаций в «Коктейле “Россия”»!). Автор «Интердевочки» Владимир Кунин жалуется, что о его книгах совсем не пишут, да к тому же все время путают с Акуниным. Отжаловался и Николай Доризо, что «ежеминутно, ежечасно» Дантес «может выстрелить в меня». Очень хочется хотя бы посмертной славы? За эти строки его высмеял Александр Иванов: «Могу и в Доризо, конечно, какая разница, в кого…» Выстрелил не Дантес, а судьба, рок…
Умерла актриса Лидия Савченко / Люська во «Взрослой дочери» Славкина. Подхалимы славят Константина Эрнста – «он умница и полон амбиций», а эта «умница» губит ТВ пошлыми и вульгарными программами. Ну и т. д. Розенбаум разухабисто поет: «Я всю жизнь пролетаю мимо кассы…»
Гоп-стоп, ты отказала в ласке мне.
Гоп-стоп, ты так любила звон монет…
«Мне-монет» – хорошая рифма. По ТВ в поединке сошлись Венедиктов и бешеный Кургинян, который вопил: «Красный проект еще не закончен!..» В Египте завершилась эра правления Мубарака. И процитирую свою точную фразу из дневника: «Всем надоело гигантское воровство, обман, вранье и золоченое византийство с кремлевскими завитушками…»
И последнее. Ще выступала в кафе у Комраковой по теме «Жена в тени гения». Весьма успешно, но очень устала, побывав в моей шкуре…
15 февраля – в «Московской правде» (надоело писать «МП») опубликована 1-я часть о Николае Лескове, об «очарованном страннике» (1831–1895). Он описывал «маленьких», а не «особенных людей», как у Чернышевского. О «маленьких» и с «просторным сердцем».
Официоз не жаловал Лескова (особенно Катков), и считали, что он «не наш», «совсем не наш». Лесков отмечал: «Меня все топили и не утопили с головою». Он не поддавался давлению, гнул свою линию «христианского гуманизма» и красочно описывал «небывальщину» на Руси. Основную коллизию жизни Лесков видел в вопиющем несоответствии между неограниченными возможностями развития страны, обладающей огромными природными богатствами, и ее нищетой и отсталостью по сравнению с передовыми странами Западной Европы.
«В России что ни шаг, то сюрприз, и при том самый скверный», – говорил Лесков устами одного из своих героев.
В «МП» – Лесков, а в «Новой газете» стихи неизвестного мне Миши Атрошенко:
Жутко на родине, словно на
