Игорь Оболенский - Мемуары фрейлины императрицы. Царская семья, Сталин, Берия, Черчилль и другие в семейных дневниках трех поколений

Дочь княжны Бабо Дадиани прожила непростую, но очень яркую жизнь. И знала не только героиню стихотворения Табидзе.

Судьба Татули и ее семьи – это готовый сценарий для многосерийного фильма. Или достойная альтернатива учебнику по истории Российской империи, эмиграции и карательной машины, именовавшейся советской властью.

Рассказывая биографию своей семьи, Татули то и дело доставала хранящиеся в ее домашнем архиве фото, на которых были изображены бароны-баронессы и князья-княгини, о которых она говорила.

Оказалось, что все фотографии сумела собрать мать Татули – княжна Бабо Дадиани.

«Несмотря на четыре ссылки, которые ей пришлось пережить», – заметила моя собеседница.

Попросив с этого места рассказать поподробнее, я услышал воспоминания, не записать которые просто не мог.

Поначалу даже была идея написать роман. Но я, кажется, вовремя понял, что в художественном изложении история этой семьи будет выглядеть совсем уж невероятно. Тогда как все то, что вы сейчас прочтете, – абсолютная правда.

Я назвал эту книгу «Тифлисская сага», ибо всех действующих лиц объединил именно этот город: кто-то здесь родился, кто-то жил, а кому-то ради возвращения сюда пришлось заплатить очень высокую цену…

Начну по порядку, с прабабушки Татули – баронессы Мейендорф, урожденной княжны Шарвашидзе.

Часть первая

МЕМУАРЫ БАРОНЕССЫ

До замужества за бароном Мейендорфом княгиня Варвара (Бабо) Шарвашидзе была фрейлиной императрицы Марии Александровны и компаньонкой принцессы Евгении Ольденбургской, внучки императора Николая Первого и правнучки Жозефины Богарне, жены Наполеона.

О том, что она успела оставить мемуары, я узнал совершенно случайно.

Работа над книгой о судьбе знаменитой тифлисской красавицы княжны Бабо Дадиани уже подходила к концу.

Мы разбирали домашний архив Дадиани, когда ее дочь Татули обратила мое внимание на стопку пожелтевших от времени листов бумаги, собранных под красной клеенчатой обложкой.

«Баронесса Мейендорф, бабушка моей мамы, в честь которую ее и назвали Бабо, в конце жизни написала мемуары, – сказала Татули. – После смерти баронессы бумаги из Лондона перевезли в Париж, где жила моя тетка. А когда не стало и ее, я привезла рукопись в Тбилиси. Взгляните, может, вам будет интересно?»

Я взял уже чуть обветшавший то ли от времени, то ли от долгого путешествия фолиант из сотни с лишним отпечатанных на машинке листов, раскрыл наугад и попал аккурат на описание сцены бала, на котором автор мемуаров танцевала с императором Александром Вторым.

С позволения и благословения Татули Гвиниашвили, правнучки Бабо Мейендорф, я взялся за перевод воспоминаний на русский язык.

И понял, что стал обладателем настоящего клада: со страниц мемуаров передо мной представала История.

Варвара, или Бабо, как ее называли, Шарвашидзе родилась 22 июля 1859 года в Лихнах в семье последнего владетельного князя Абхазии светлейшего князя Михаила Шарвашидзе.

Первое ее замужество оказалось неудачным. После развода Бабо из Кутаиси отправилась в Петербург. Была зима, и в один из дней друзья пригласили девушку на каток. Там ее внимание привлек статный молодой человек, искусно держащийся на коньках. Сама Бабо каталась не очень хорошо, и потому помощь незнакомца оказалась весьма кстати. Состоялось знакомство, завершившееся свадьбой.

Избранником грузинки стал барон Александр Мейендорф. Прибалтийский немец по национальности, по матери он был двоюродным братом Петра Столыпина, самого знаменитого премьер-министра России.

Барон, как и его кузен, активно занимался политикой. Был членом двух Государственных Дум и товарищем – то есть заместителем – председателя Четвертой Думы.

Жили супруги в основном в Петербурге.

Внук барона Феликса Мейендорфа со стороны отца и князя Михаила Горчакова, царского наместника в Польше, со стороны матери – муж Бабо был заметной фигурой в политической жизни Российской империи.

О нем часто писали газеты. Особенно много шума наделал вызов на дуэль, который Мейендорф послал князю Львову, будущему главе Временного правительства. Барона оскорбило обвинение князя в том, что он, будучи одним из первых лиц Государственной Думы, проводит агитацию в пользу политической партии октябристов, что на самом деле не соответствовало действительности.

Бабо Мейендорф вела жизнь петербургской гранд-дамы. На лето они с мужем перебирались в Крым, где в Феодосии у них была дача. По соседству с бароном одно время жил великий Константин Айвазовский, с которым дружил Мейендорф.

После большевистского переворота Мейендорфы переехали в Прибалтику, а затем в Англию. Барон преподавал в Лондонском университете, а баронесса работала над рукописью своих мемуаров, последнюю запись в которой сделала в июле 1934 года.

Бабо Мейендорф умерла в 1946 году. Барон пережил ее на восемнадцать лет и скончался в 1964 году.

Александру Мейендорфу было девяносто четыре года, когда он закончил работу по оформлению брошюры с мемуарами жены. На обложке поместил белый бумажный четырехугольник. На котором с трудом читаемым почерком, наползающими друг на друга буквами от руки написано: «Мемуары баронессы Варвары Мейендорф, урожденной княжны Шарвашидзе».

Перед тем как начать рассказ, хотелось бы определиться с тем, как правильно пишется фамилия главных героев, так как можно встретить две версии – ШАрвашидзе и ШЕрвашидзе.

«Правильно писать через букву “а”, – говорит Татули Гвиниашвили, правнучка Бабо Шарвашидзе. – По-грузински фамилия светлейших князей всегда писалась именно так. Это можно проследить и по подписям последнего владетеля Абхазии Михаила, и по визитным карточкам и письмам его сына, светлейшего князя Георгия Михайловича.

Моя мама, например, которая была внучкой светлейшего князя, всегда очень строго к этому относилась. Когда она из Парижа получала письма от Мери Шарвашидзе, знаменитой красавицы и музы Галактиона Табидзе, то неизменно обращала внимание Мери на то, что она неверно пишет свою фамилию. Мери подписывалась, как “Шервашидзе”».

На русском языке эту фамилию часто именно так и пишут. Это не самая страшная ошибка, конечно. Но если следовать правде, то все-таки следует употреблять букву «а»…

* * * * *

Велвин Гарден Сити, 42,

Хай Оак, 1929 год

Глава 1

Сегодня, когда я уже десять лет живу в одной из самых цивилизованных стран мира, даже странно подумать, что я родилась в Абхазии.

И что моя семья со стороны отца всего пару поколений назад была мусульманской. Хотя их предки были православными.