Лев Лурье - Хищницы

В 1910 году Россия – в центре внимания мировой прессы. Бежит из Ясной Поляны и умирает на станции Астапово Лев Толстой. В Париже с невероятным успехом проходят гастроли труппы Сергея Дягилева: «Русские сезоны». И, наконец, «Коза руссо» в Венеции – судебный процесс над русскими, собравший сотни репортеров со всех концов света. Даже для многочисленных случайных туристов он стал главным аттракционом венецианской ранней весны. Больше, чем голуби на площади Святого Марка, львы у ратуши и дом Шейлока.

На скамье подсудимых – сын пермского губернатора, известный московский адвокат и русская графиня, в предках у которой Мария Стюарт. Среди людей, которых она загубила – молодой украинский аристократ, польский шляхтич, остзейский барон и русский граф. Она пыталась довести до каторги мужа – наследника знаменитого малороссийского дворянского рода. Это суд не только над Марией Тарновской. Венецианские судьи подробно рассматривают быт и нравы российской элиты «Серебряного века».

Мария Николаевна Тарновская

О'Рурки

Графиня Мария Николаевна О'Рурк происходит из древнего, славного и многочисленного ирландского рода (выходец из него, например, знаменитый актер Микки Рурк).

О'Рурки ведут свое происхождение с времен Брайана, одного из сыновей ирландского короля.

После смерти короля в 362 году и кровавой междоусобицы среди наследников, Брайан и его потомки утвердились на западе Ирландии, в Коннахте. Это самая суровая, неплодородная часть страны. Сюда англичане позже ссылали непокорных. Оливер Кромвель говорил, что у бунтующих ирландцев один выбор: в ад или в Коннахт.

Подданные Брайана, племя Уи Брюин в Х веке раскололось на два кельтских клана: О'Рурков и О'Рейли. После многовековой вражды, в 1100 году, О'Рурки утвердились в Брефне (ныне – графство Литрим), которым владели вплоть до XVII столетия. До сих пор на границе Ольстера и Республики Ирландия высятся многочисленные замки клана, в том числе величественный Клонкоррик.

Со времен английского короля Генриха II (XII век) англичане постепенно завоевывали «Зеленый остров». В 1541 году Генрих VIII провозгласил Ирландию королевством, а себя – ее королем. Между Ирландией и Англией была установлена уния. Особое ожесточение в англо-ирландские отношения внесла Реформация, проведенная Генрихом: англичане стали протестантами, ирландцы остались католиками. Противостояние между двумя народами не раз приводило к кровавым восстаниям и политическим убийствам.

Оно сказалось и на судьбе предков Марии Тарновской. Брайан на Мурта О'Рурк, один из вождей ирландского сопротивления, отряды которого контролировали значительную часть острова, во время войны протестантской Англии с католической Испанией, поддерживал единоверцев. Когда испанская Непобедимая армада, огромная флотилия с десантом, была в 1588 году разбита англичанами в Ла-Манше, большинство уцелевших кораблей не смогли доплыть до родины, попав в сильный шторм. Многие жертвы кораблекрушения спаслись в Ирландии благодаря Брайану на Мурта. Объявленный британцами вне закона, он пытался получить убежище в Шотландии, но был выдан англичанами, обвинен в государственной измене и повешен в 1591 году в Лондоне.

XVII век сулил О'Руркам одни неприятности. Оливер Кромвель конфисковал их земли в Ирландии. Ирландские аристократы отправились в эмиграцию. После Славной революции 1688 года они приняли сторону низложенного короля Якова II. Все попытки шотландских и ирландских якобитов, при поддержке Ватикана и Франции, возвести своего претендента на британский престол закончились неудачей. Во время битвы на Бойне 1690 года, Брайан О’Рурк смело сражался с англичанами, но якобиты потерпели поражение. Руководители клана перебрались в континентальную Европу, где превратились в «солдат удачи».

В 1760 году внуки Брайана – братья Джон и Корнелиус О'Рурки – отправились в Россию, служить императрице Елизавете Петровне. Елизавета официально признала за ними титулы «ирландских графов». Джон О’Рурк к тому времени снискал больше славы: это был опытный офицер, служивший до России в Англии и Франции. Бретер и смельчак, он четырежды выходил победителем на дуэлях в Париже. Но в России сэр Джон задержался всего лишь на год – майор конных кирасир участвовал во взятии Берлина и вернулся во Францию с рекомендательными письмами от Петра III, фельдмаршала Суворова и генерала князя Волконского.

А вот Корнелиус прочно обосновался на новой родине. Страстный ирландский патриот, он навсегда простился с отечеством. Жена его была ирландка – дочь генерал-майора Стюарта и Ханны Марии Ласси (сестры русского фельдмаршала, ирландца Петра Ласси). Корнелиус О’Рурк воевал в Польше и на Северном Кавказе и умер в чине генерал-майора, будучи комендантом Дерпта (нынешний Тарту).

Сыновья Корнелиуса – Егор, Иосиф и Патрикий – наследники О’Рурков и Стюартов (в том числе знаменитой Марии Стюарт). Наиболее прославлен Иосиф – участник Итальянского похода, войны со шведами, битв при Аустерлице и Прейсиш-Эйлау. С Кутузовым они воевали в Турции, потом гнали французов из России. Иосиф Корнилович отличился в Битве народов под Лейпцигом, брал Париж. Он закончил военную карьеру в чине генерала от кавалерии. Портрет его украшает «Галерею 1812 года» в Зимнем дворце. От него происходит белорусская ветвь О’Рурков (в 1819 году он вышел в отставку и получил огромное имение рядом с Новогрудком).

Но наша героиня Мария Николаевна происходила от другого сына Корнелиуса – Джорджа (Егора). Пятый сын этого Егора – полковник Мориц (Маврикий) Егорович – закончил Пажеский корпус и, естественно, поступил на военную службу. Выйдя в отставку, он в 1843 году прикупил имение в селе Ярмаки Миргородского уезда Полтавской губернии, был выбран уездным предводителем дворянства и женился на местной дворянке. Его потомство – украинская ветвь О’Рурков – постепенно перешло из католицизма в православие.

Полковник Мориц О'Рурк

Граф Николай Морицевич закончил Морской корпус и, будучи юнкером, участвовал в знаменитом кругосветном путешествии фрегата «Аврора» и обороне Петропавловска-Камчатского от нападения англо-французского флота. Вспоминая события на Камчатке, Николай О'Рурк писал: «Поразительное бывает у некоторых людей предчувствие, указывающее ожидающую их смерть или великую беду. Так случилось и с князем Максутовым, который вечером накануне сражения в глубокой задумчивости сидел на своей батарее. Он часто думал о своей смерти и, между прочим, говорил о ней со мной. Пал он героем и особенное присутствие духа показал, когда ему пилили кость раздробленной руки. Ни звука не издал, он только сжимал губы и перекусил сигару, которую держал в зубах. Как только появлялся кто-нибудь с фрегата, он намеренно говорил: “Молодцы наши авроровцы!“»