Фрида Кало - Акилле Бонито Олива
Фрида Кало в своей студии с Диего Риверой. Фотография сделана приблизительно в 1945 г. На заднем плане картина «Две Фриды», написанная в 1939 г.
После смерти художницы слава о ней только растет, героиня ее картин сильная, но демонстрирующая хрупкость и все свои страдания. Картины, выполненные в оригинальном эклектическом стиле, повторяющем форму наивного искусства с нотками сюрреализма, написанные яркими красками, стали настоящим символом искусства, моды и идеи свободы слабого пола, позаимствованной у феминизма. О Фриде Кало был снят не один фильм. В своих работах она показывала саму себя, создавая при этом персонаж, чья жизнь и творчество сливаются воедино в великолепном и динамичном спектакле.
Произведения
«Я пишу себя, потому что много времени провожу в одиночестве и потому что являюсь той темой, которую знаю лучше всего»
Фрида Кало. Из статьи Антонио Родригеса «Необычайная художница», «Así», 1945
Автопортрет в бархатном платье. 1926. Холст, масло, 58×79 см. Частная коллекция
Первый автопортрет Фрида написала, когда ей еще не исполнилось и двадцати, но он уже отражал сильную личность автора. Она умела сосредоточить внимание на себе: позировала накрашенная, в элегантных нарядах, точно особа голубых кровей с портретов Бронзино или святейшая Мадонна Дезидерио да Сеттиньяно. Используя этот прием, художница демонстрировала следование модным тенденциям в искусстве двадцатых годов: картины, изображавшие женщин в современных нарядах, воссоздавали атмосферу прошлого. Но делала она это еще и для того, чтобы обольстить своего молодого человека Алехандро Гомеса Ариаса: ему она подарила этот автопортрет с надписью: «Сегодня и навсегда», замаскировав за своей привлекательностью хрупкое состояние здоровья – результат страшной аварии, случившейся годом ранее. Покровительственный жест руки, сложенной у груди, отсылает к «Венере» Боттичелли, к картине художника, который нравился им обоим, если верить одному из писем Фриды Алексу. Тем не менее в отличие от богини, выходящей нагой из кристально чистой воды, Фрида изображает себя на фоне темных вод, одетой в платье с сексуальным вырезом. На воротнике, внутри цветочных узоров, обрамленных кроваво-красным, можно различить треугольники, символы из алхимии, которой художница интересовалась в те времена. Один из раскрытых бутонов, символизирующий женское лоно и пробуждающий плотское желание, сильно отдаляет от идеи непорочности «Венеры» Боттичелли.
Портрет Лютера Бербанка. Мазонит, масло. 1931. Мехико, Музей Долорес Ольмедо-Патиньо
Американский ученый Лютер Бербанк (1849–1926), посвятивший себя экспериментам с геномом растений, был признанным гением селекции. Если бы такой светлый ум взялся за выведение нового человеческого вида, то определенно сотворил бы немногочисленную группу счастливых, богатых и сильных особей. В 1931 году Диего и Фрида жили в США, где, вероятно, и познакомились с идеями Бербанка, прочитав его автобиографию. Для Фриды, пережившей серию выкидышей, его книга давала почву для размышлений. Она боялась передать будущему ребенку некоторые наследственные заболевания, например эпилепсию, от которой страдал ее отец Гильермо. Однако мысль о человеческой селекции, должно быть, казалась ей недопустимой – на картине, посредством символов, нашему взору предстают ее собственные сомнения в действиях ученого. Изображение Дерева/Бербанка гибрид человека и растения, пустившего корни в мертвое тело (возможно, самого Бербанка), вытягивая из него все соки. Раскидистая яблоня слева находит отражение в сухом, увядшем и почти лишенном плодов растении справа. Эти яркие образы смерти свидетельствуют о том, что художнице чужд путь слепой веры в технический и научный прогресс американцев.
Больница Генри Форда (Летающая кровать). 1932. Металл, масло. 38×30,5 см. Мехико, Музей Долорес Ольмедо-Патиньо
Данное произведение отсылает нас к мексиканской традиции написания «ретабло» – небольших красочных картин, позволяющей наиболее эффективно передать многообразие символов и метафор в одной работе. Выбор именного этого метода обусловлен еще и его практичностью: благодаря небольшому размеру холста Фрида могла писать, лежа в кровати, когда ее состояние ухудшалось. Но главная причина, по которой художница отдала предпочтение именно ретабло, кроется в том, что в мексиканской народной традиции такая живопись является своего рода ex voto – воззванием к высшим силам – это был ее способ выразить страдания из-за неспособности выносить и родить ребенка, драма, повлиявшая на всю ее жизнь. Картина изображает драму, которую Фрида пережила в больнице Генри Форда в Детройте, где они жили с мужем в 1932 году: у нее случился выкидыш – индустриальные пейзажи фона указывают на место, где произошли эти события. Над кроватью, на которой героиня в полном одиночестве неподвижно лежит, множество символических элементов, связанных красными нитями, похожими на вены, с рукой Фриды; среди них – два изображения искалеченных в аварии костей и органов таза, изображение ребенка, которого она только что потеряла, медицинский инструмент и орхидея, символ любви к Диего. В этом небольшом по размеру произведении художница собирает скрытые аллюзии, отсылки к литературным и художественным произведениям, некоторые из них навеяны сюрреализмом. Поразительная женщина Фрида! В Мексике тех лет женщина-художник – это уже исключение из всех правил, а уж женщина-художник, которая пишет саму себя и выражает собственные эмоции, да еще и в такой плотской и даже порой неприличной манере – это нечто доселе невиданное.
Портрет Лютера Бербанка. Фрагмент. Мазонит, масло. 1931. Мехико, Музей Долорес Ольмедо-Патиньо
Больница Генри Форда (Летающая кровать). Фрагмент. 1932. Металл, масло. 38×30,5 см. Мехико, Музей Долорес Ольмедо-Патиньо
Тут висит мое платье (Нью-Йорк). 1933. Мазонит, масло, коллаж, 45,5×50,5 см. Сан-Франциско, частная коллекция
Главным героем произведения выступает платье-тихуана – типичный наряд женщин региона Теуанепек на полуострове Юкатан, где еще сохранился матриархат. Фрида часто надевала это платье, о чем свидетельствуют фото и портреты. Где бы она в нем ни появлялась, ее экзотическая притягательность тут же привлекала внимание как мужчин, так и женщин, и платье стало новым веянием моды. На этой картине платье в стиле тихуана, подвешенное на бельевой веревке на фоне причудливого нью-йоркского пейзажа, занимает центральное место в композиции. Но здесь наряд никак не связан с той, что его надевает, как, например, на картине «Память (Сердце)»,1937. Само название «Тут висит мое платье» указывает на то, что его владелица находится в другом месте. Данная работа художницы отсылает ко времени их с Диего свадебного путешествия в Соединенные Штаты. Их брак был союзом не
